Я открыл глаза и поглядел в изумрудные очи своей рабыни, склонившейся надо мной, облизав губы, которые все ещё ощущали поцелуй. Рыжие волосы, несмотря на тщательное вычёсывание, сбивались в грязные пряди. Таколя, увидев, что я пришёл в себя, подалась назад, поджала влажные губы и начала тихонько теребить пальцами кончики волос. Ей было неловко за вынужденную неряшливость.
Впрочем, мне самому хотелось окунуться в горячую воду и сбрить щетину вместе грязью, кровью и усталостью.
— Вы во сне жвали Тагилю, гашпадин, — скромно проговорила северянка и опустила глаза. — Я думала, вам плёха.
Я улыбнулся. Таколя старается быть хорошим маяком, и раз поцелуи приносят пользу, старается их применять почаще. И признаюсь, это не самый плохой способ держать некроманта подальше от бездны.
— Спасибо, — произнёс я и поглядел на квадрат створа.
В схрон, отвоёванный нами у шайки контрабандистов, врывались птичьи песни и приглушённые голоса.
— Укол, — негромко скомандовал Брой.
— Ху, — последовал за этим шумный выдох, явно принадлежащий Мираэль. — Ху.
Я ещё раз облизал пересохшие губы и сел. Всё тело болело так, словно по нему проехала колесница, да не одна, а вдобавок ещё и лошади протоптались.
— Резче, — недовольно произнёс пират. — Будь ты в легионе, тебя давно назвали бы ленивой ослиной задницей.
— Я не задница! — огрызнулась Мира и снова сделала резкий выдох. — Ху! — Значит, то, что ты ленивая, не отрицаешь? — ехидно спросил Брой, вызвав новый приступ недовольства у моей племянницы.
— Я не ленивая!
— А что тогда ты не стараешься?
— У меня уже мозоли от этого копья, — прорычала Мира и снова сделала выдох. — Ху!
— Некромантов могут не любить, — начал басить пират какую-то нравоучительную историю. — Не все любят тех, кто приказывает мёртвым. Их могут ненавидеть, ибо некроманты владеют силами бездны. Но даже чернь уважает их, потому как мастер умеет своими руками очень многое. И мозоли на его ладонях, будь они от рукояти меча, кайла и лопаты, плотницкого топора или крестьянского плуга, такие же, как на ладонях простых работяг. А что можешь ты?
— Я грамотой владею, — огрызнулась племянница и шмыгнула носом.
— Представь себе, я тоже, — усмехнулся Брой, а потом продолжил. — Если бы не фокусы твоего дяди и не тот уродский рыцарь, напавший на корабль, и если бы я не решился потребовать за тебя выкуп по какимнибудь причинам, то продал бы тебя в одном из портов Тарберии. И знаешь, может быть, за твои смазливую мордашку, упругие сиськи и свежую попку перекупщики накинули бы побольше деньжат, но всё же белошвейка стоит дороже. И опытная домохозяйка, умеющая варить похлёбку и печь хлеб, стоит дороже. А твою грамотность можно только в задницу засунуть, куда тебя и будут иметь все, кому не лень, за малую серебрушку в люпонарии, то есть борделе подешевле, ведь ты ничего больше не умеешь, а грамота у них своя.