— Леля, прошу тебя, успокойся, — возможно мягче произнес Николай Степанович. Он старался не показывать жене, как возмущен поступком сына. Придешь из рейса, непременно жди какие-нибудь демонстрации. Так и теперь: уйдет отец в рейс, и Васенька тут же примчится под мамино крылышко. А в каком состоянии отец уходит в море, до этого ему дела нет, как безразлично и то, что в доме не отдых, а сплошная нервотрепка. Своего сына он бы с первых лет жизни воспитал в строгости и повиновении. А этот всегда волчонком смотрит. И не знаешь, чего от него дальше ждать. Хорошо, если он действительно уехал. Пусть попробует заработать. Небось оценит, чего лишился.
Николай Степанович искоса взглянул на жену.
— Ничего страшного, думаю, не случилось, — спокойно проговорил он.
Елена Ивановна отняла руки от лица, взглянула на мужа со слабой надеждой — вдруг он нашел объяснение Васиному поступку.
— Да, ничего страшного, — твердо повторил Николай Степанович. — Мы с тобой сами о себе позаботились. Не пропали, не сбились с пути. Ничего не случится и с ним. Парень захотел самостоятельности. А с голоду у нас пока еще никто не умирал.
— Разве в этом дело? Разве я этого боюсь? — горестно покачала головой Елена Ивановна. — Вдруг он свяжется…
— Или связался? — безжалостно спросил Николай Степанович. — А связался бы здесь, мы бы удержали? Ведь он ни с кем не считается, скрытничает. Так вот, Леля, будем надеяться, что самостоятельность пойдет ему на пользу. Через недельку твой блудный сын вернется.
— Мой? — негромко переспросила Елена Ивановна.
Он словно не заметил горечи в этом вопросе. И, хотя понимал, что, прожив столько лет с Лелей, ему не следует этого говорить, не сдержался. Что-то мешало их прежнему пониманию друг друга, вызывало раздражение.
— Да, твой! Оказывается, такой отец, как я, его не устраивает.
— Время ты выбрал не совсем подходящее для упреков.
Николаю Степановичу стало неловко за неуместную, глупую вспышку.
— Я лишь повторил его слова, — сказал он уже спокойней.
Елена Ивановна молчала, потрясенная тем, что у мужа с сыном могло быть такое объяснение, и тем, что Николай в такую минуту как бы переложил на ее плечи вину в уходе сына из дому. Даже если б все было так, он не должен был наносить новый удар.
Она подняла голову, взглянула на мужа. Вероятно, не так истолковал какую-нибудь Васину фразу, думала она. Коля взвинчен, рассержен. И ей порой все кажется преувеличенным. Волнения из-за сына, неприятности на работе. Сейчас она просто не в силах здраво судить обо всем.
Долго сидели они в полумраке.