Я вытер платком лицо, выбрался из машины и пошёл рядом с папой туда, куда собирались все, где стояли три разновысокие тумбы подиума.
Громко играла весёлая музыка. Светило солнце, ветер полоскал разноцветные флаги, мальчишки бегали с шариками, на берёзе гомонила стая скворцов. Вот она сорвалась и понеслась куда-то по своим птичьим делам.
В стороне от толпы мама за что-то отчитывала Лёху. Он стоял потупившись, ковырял носком кроссовки песок, и было видно, что слова мамы отскакивают от него, как теннисные мячики от стенки.
Мы подошли к ним вместе с папой.
— Вы представляете, Алексей подрался с Краюхиным! — сказала мама с возмущением. — И из-за чего, вы думаете? Из-за того, что он обогнал Юру. — И, взяв меня за руку, она попросила: — Юрочка, я тебя очень прошу: извинись перед Димой за Лёху и обязательно поздравь его с победой. Обязательно!
— Хорошо, — сказал я и пошёл искать Краюхина.
Я шёл и чувствовал, что улыбаюсь. И ничего не мог с этим поделать…
Лёха дрался с Краюхиным! Из-за меня! Будто Димка виноват в том, что я упал… К тому же он на голову выше Лёхи. Он даже меня старше на четыре месяца… А тут Лёха, которому семь с половиной… Нет, что ни говорите, а мой младший брат всё-таки ещё очень и очень глупый.
И хотя я думал так, мне было удивительно хорошо и легко. Так хорошо и легко, будто я не проиграл заключительную гонку, а выиграл. И я действительно выиграл, но нечто большее, чем гонку, что-то такое важное и огромное, что не обхватишь обеими руками.
И сами собой в голове стали всплывать стихи:
И пучилось-тучилось что-то большое,
И кто-то нас с Лёхой издали кликал,
И сам становился большой-пребольшой я,
И Лёха, и мотоцикл.
А тёти и дяди,
А папы и мамы
Стояли сзади,
Смотрели прямо.
Лишь Кузька мяукал вдали —
На самом краю Земли.
Октябрь 2007 — июль 2008, май 2009 г.г.