— Нет, — повторил, как эхо, старик. — Почему нет?
Марийка не ответила. Она продолжала ему объяснять, а он смеялся, потому что все было ему знакомо и известно, но ему было приятно, что это еще раз напоминают, словно хотят, чтобы он запомнил все это навсегда и никогда не забывал.
Сначала они проехали по асфальтированному шоссе вдоль села. Потом направились к картофельным полям и парникам, поднялись на холм, где стояли новые дачи. Съездили на большую стройку. Старику было так интересно, что он пожелал выйти из машины. Деловито осмотрел корпуса санатория, террасы, балконы, огромные окна. Какой-то рабочий в испачканном известью комбинезоне взялся объяснять:
— Вот здесь будет терапевтическое отделение, а там физиотерапевтическое… А дальше, в сосновом лесу, для грудных болезней… И для онкологии предусмотрен большой корпус… Отдельный.
Старик молча слушал, видимо, вспомнив о своей жене.
Снова сели в машину и поехали дальше. Не все дороги были ровными и асфальтированными; нередко приходилось объезжать рытвины и колдобины, размытые дождями или разбитые тракторами и грузовиками, которые то и дело приносились мимо со строительными материалами, распространяя вокруг запах бензина. Но это не мешало старику сидеть в машине и наслаждаться воспоминаниями детства. Перед ними мелькали видения отшумевших лет, прошедшая молодость, радости и невзгоды. Все прошло, а помнилось, как будто было вчера. И луга, и кони, которых они пасли… И старая водяная мельница, которой уже давно не было, а ведь когда-то там скрывались партизаны. Все прошло. И уже никогда не вернется. Да и зачем возвращаться? К чему?
На его глаза навернулись слезы. Он не заплакал, просто почему-то стало жаль того мальчонку, который пас коров, перекинув через плечо конопляную торбу… Что это был за мальчик? Как его звали? Да и был ли он вообще?
Он не плакал. Глаза слезились от радости. И от яркого слепящего солнца.
— Был, был тот мальчик! — сказал он вроде без всякой связи и засмеялся. — Был!
Марийка спросила:
— О чем ты, дедушка?
— Смешно.
— Что?
— Смешно! — повторил он, ничего не объясняя. Она не стала расспрашивать, пусть себе смеется.
На обратном пути поехали другой дорогой и въехали в село с Тополиной стороны. Шофер вел машину медленно. Он тоже был доволен, тоже объяснял старику, что и где. Дополнял некоторые пояснения Марийки.
На околице села, у самой Тополиной стороны, Марийка вдруг попросила шофера:
— Можешь остановить на минуточку?
Он удивился, притормозил.
— Видите, из трубы старого дома идет дым!
— Из какого дома?
— Совиного.
Шофер остановил машину. Старик приложил ко лбу ладонь, чтобы не слепило солнце.