В архивах осталось много документов об этих операциях, которые проводились по всему поречью Огосты и Цибыра, голубого Дуная и Искыра, на Кутловском и Берковском полях, по лесам и долинам, хижинам и хуторам, в городах и селах… Тонны бумаги исписаны о слезах и крови, о пожарах и стенаниях, о безымянных и братских могилах…
Среди архивных документов встречаются и письменные приказы околийского начальника Косты Григорова, который всем старался отомстить за свой позор, ведь во всей Фердинандской околии рассказывали, как Митрушка, простой повстанец, вытащил его из кадки с мукой и выставил на всеобщее обозрение и смех.
Вот некоторые из этих приказов героя из кадки с мукой:
«…Приказываю тебе, господин кмет, в трехдневный срок после получения означенного немедленно доставить в мое управление всех коммунистов и земледельцев общины, принимавших участие в беспорядках против властей.
Если немедленно не сделаешь этого, то село будет подвергнуто бомбардировке и сожжено…»
«…Сообщите господам кметам вверенной мне околии для доведения до сведения населения, что во всей Болгарии объявлено военное положение…»
«…Народный комитет безопасности города Фердинанда на своем заседании решил незамедлительно уволить всех государственных служащих города и околии, которые являлись активными носителями антигосударственных идей и своей деятельностью до настоящего времени подвергали опасности город, околию и государство…»
«…Немедленно вышлите пять повозок хорошего сена для скота в управлении. Сено изымать у коммунистов…»
Хорошо сказано: «Для скота в управлении!»
Вот в таком духе летели письма и телеграммы, телефонные разговоры велись разными лицами, начиная от премьер-министра Александра Цанкова, министра внутренних дел генерала Русева и военного министра генерала Вылкова и кончая околийским начальником Григоровым с подчиненными ему кметами и сторожами. Все издавали приказы, распоряжения, сыпали угрозы…
Сохранились в архивах и описания их подвигов.
«…На опушке леса, в пяти километрах от села Черни-Врых, старший унтер-офицер приказал остановить колонну арестованных. Был дан пятиминутный отдых…
— Отдохните немного, желающим разрешается курить, но со связанными руками.
Димитру Томову сняли веревки и вместе с одним из солдат заставили держать коней в ста метрах от группы, чтобы «рассказать об увиденном в назидание поколениям», остальным приказали сесть поплотнее друг к другу. Тогда Тошо Симеонов крикнул:
— Товарищи, они нас убьют, но дело наше будет жить!
Грянул залп. Как подкошенные повалились на землю наши товарищи. Димитр Еленков и Крыстю Пашкулов успели ослабить веревки и освободить руки. После залпа они бросились бежать, и их не смогли догнать. Двое других тоже побежали, но старший унтер-офицер на коне погнался за ними. Сначала он настиг Николу Гладнишки и ударил его саблей. Но тот крепко ухватился за клинок и сумел не только удержать его в своих руках, но и так дернуть на себя, что старший унтер-офицер свалился с коня. Однако, падая, он успел правой рукой выхватить пистолет и застрелил Николу. После этого он бросился к Анто Горанкину и застрелил его. Когда он вернулся к арестованным, то начал стрелять из пистолета. Потом, чтобы проверить, все ли убиты, садист закричал: