— Савва… — протянула Вера с нежным упреком: ее коробила беззастенчивая самоуверенность. И вместе с тем она все прощала любимому, считала, что это у него от широты натуры.
В доме молодаек-солдаток он, конечно, очень понравился. Девушки-летчицы хороши, а летчик-сокол еще лучше.
Анну Савва просто очаровал. Как он заботится о Вере! Прощаясь, он попросил Анну:
— Хотя бы вы на Верочку подействовали, чтобы побереглась… Иной раз ведь можно и не выпрашивать приказа на полет. Она ведь не мужик, которому стыдно на земле отсиживаться. Мне, конечно, ни о чем таком и заикнуться нельзя. В шутку разве скажешь: сохрани себя для детей и внуков…
Анна поинтересовалась:
— А если и впрямь у вас… дитя?
Савва посуровел. Сказал задумчиво:
— По совести: о сыне мечтаешь и боишься.
Подошедшая Вера услыхала только «боишься» и махнула на Савву рукой:
— Обманывает. Ничего он не боится. Ничегошеньки. — И отошла, как отлетела.
Отроду не видывала Анна сестру такой — не назовешь даже оживленной, а какой-то светящейся, трепетной. Это от любви. Оттого что Савва, оказывается, и храбрый. Хорош, лучше не придумаешь.
Анна опять улучила момент для вопроса:
— Сыну бы, значит, обрадовались?
— Чему обрадуешься, когда война… Вера моя говорит… не имеем мы сейчас права на личное. Не имеем! Одно у нас сейчас право: бить, бить… или голову сложить… за всех чужих маленьких. И не спрашивайте вы меня больше ни о чем. — Савва обеими руками некрасиво натянул пилотку на самые уши. — Сестру спрашивайте. Она у вас выросла… кремневой.
— Ох, правда, правда… Верочка, она такая… всегда за других, себя не жалеет. А вы такой же. — Анна вдруг осмелела и заговорила, как старшая: — Вы с ней, одно слово, под пару. Знаю. Вижу. За людей умереть готовы.
Родилась Вера у отца с матерью первенцем, поэтому рано повзрослела — еще бы, была ведь потом старшей! Впоследствии, заполняя анкеты, с гордостью писала, что она, Белик Вера Лукьяновна, «рабоче-крестьянского происхождения». Деревни, правда, она не знала: когда была еще совсем маленькой, отец — Лукьян Филиппович — к своим прибавил детей брата, погибшего в гражданскую, и подался в город.
В Керчь, к теплому морю, Белики приехали большой семьей. Отец-кормилец поступил на завод — огромный по тем временам металлургический завод имени Войкова. Люди работали с большим подъемом с утра до глубокой ночи.
Многодетная Евдокия Емельяновна вела хозяйство. Обитали Белики в бараке — общежитии.
Дети помогали Евдокии Емельяновне — носили воду, убирали общий коридор-кухню. От работы никто не отлынивал. Жили дружно, старшие заботились о младших. Вера была первой маминой помощницей.