. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Установка для газового освещения благополучно прибыла в Ценк, однако ее, пожалуй, так и не вынули из ящика. После того как опасности, связанные с ее приобретением и перевозкой, остались позади, Сечени, видимо, забыл о ней. А может, отложил на более поздние времена. Устаревать, будучи новехонькой, — жесточайшая участь, какая только может постичь машину!
Зато великолепные лошади резвились на благодатных венгерских лугах и корма получали вдосталь; конюхи, также выписанные из Англии, обходились в огромные суммы.
Как я уже упоминал, в Милане Сечени находится под тем предлогом, что прибыл в свой полк. А истинная подоплека дела — очередная любовная история: на сей раз он обхаживает некую даму по имени Габриелла.
Старику Ференцу Сечени отлично известна жизнь итальянских гарнизонов; судя по всему, он знает и о злополучном приключении сына в Милане. Что остается делать раскаявшемуся безбожнику, некогда столь просвещенному стороннику императора Иосифа II? Он пишет прекрасное набожное поучение, оправляет его в медальон и вручает сыну этот талисман в качестве дорожного напутствия, присовокупив к нему собственноручно переписанный молитвенник.
Сечени принимает талисман, но только сорок три года спустя, когда он в крайне взбудораженном состоянии духа пишет какое-то письмо, ему вдруг приходит на ум отцовский дар: «А я его так и не прочел! Какой ужас!» Пожалуй, он и тогда, в 1850 году, не вспомнил бы о талисмане, если бы к тому времени уже два года не провел в одиночестве, заключенный в дом умалишенных. И прочел ли он то напутствие в 1850-м?.. Но это я так, между прочим…
В Милане он тоже выдерживает недолго; душа рвется в новое, более романтическое, байроническое путешествие. С роскошной, чуть ли не княжеской свитой, он отправляется на восток. По тем временам — полтора столетия назад — это грандиозное путешествие. Из Италии на австрийском военном судне он попадает на Корфу, а оттуда через Константинополь, Смирну, греческие острова, Мальту и Сицилию снова возвращается в Неаполь.
Ему оказывают княжеские почести. Его это раздражает, потому что он умен, и в то же время, будучи снобом, он радуется помпе. Его величают князем и соответственно этому опустошают его кошель разные крупные и мелкие мошенники, которыми кишит Левант. Полуграмотные чиновники. Консул, который добывает средства к существованию знахарством. Отрезанные от мира турецкие наместники… Иноземный путешественник в этих краях — большой господин. А в особенности, если помимо обычных слуг и непременного повара в его эскорт входят художник и археолог.