Словом, переустройство Венгрии надо начинать не с внедрения машин и не с введения конституции. Пока что необходимо улучшить коневодство, увеличить богатство страны… Эти и им подобные мысли одолевают молодого гусара по пути из Лондона на родину. Однако Вена вызывает в нем неодолимое отвращение. И хотя нельзя считать, что так будет раз и навсегда, — так же, как ни одно решение Сечени пока еще не в состоянии принять раз и навсегда, — он замедляет темп своего путешествия, чтобы избежать встречи Нового года в Вене и обязательных праздничных визитов. В имперскую столицу он прибывает 2 января.
Сейчас нам хотелось бы считать главной целью пребывания графа Сечени в Англии посещение заводов, а все прочие его занятия — второстепенными. Но в действительности обстояло не так. Еще долгие годы не это будет основным делом для Сечени, а когда и станет основным, все равно будет лишь средством, но не целью…
Пожелай я хотя бы сжато описать жизненный путь Сечени, в моем рассказе больше места заняли бы финансовые дела, нежели амурные, охотничьи приключения оттеснили бы на задний план любовные, а в центре внимания оказались бы его постоянные разъезды и путешествия. Несколько месяцев спустя Сечени опять в Париже и шлет в Ценк французские вина. Затем — из Лондона — лошадей. Он тратит такие суммы, что у несчастного управляющего имением голова идет кругом. Стоит Сечени увидеть европейские парки, и он желает разбить у себя в имении новый парк. Восхитится чьим-нибудь роскошным домом — и велит построить и для себя такой же. Тысячами скупает он яйца куропаток, чтобы потом иметь возможность устроить пышную охоту для господ из Вены, для австрийских, французских и английских аристократов. «Придумайте же что-нибудь», — подстегивает он в своем письме управляющего, потому что Герц — еврей-ростовщик, и князь Лихтенштейн, и торговцы лошадьми, и поставщики, да и собственные братья не дают ему спуску. Сам же Сечени, поскольку управляющий не в состоянии что-либо придумать, подсказывает один известный ему выход. «Поприжмите крестьян, достаньте хоть из-под земли, а денег наскребите», — наущает он управляющего уже из Милана, где он в данный момент обретается при своем полку, так как в Милане же находится и предмет его очередного любовного увлечения. Кстати он обещает своему отчаявшемуся управителю, что постарается прожить на триста пятьдесят талеров в год вплоть до января 1819 года; к тому времени его денежные дела поправятся, и какие бы слухи о нем ни распускали на родине, до разорения дело не дойдет… Да, миновала славная пора наполеоновских войн, когда армия по высокой цене подчистую скупала у венгерских помещиков овес, хлебное зерно и овец.