Одиннадцать человек, разбуженные адъютантом, стали подниматься. Это был взвод, а вернее, то, что от него осталось и находилось в подчинении у старшины Фомина. Это они сегодня всю ночь таскали патронные ящики в свой окруженный батальон, а на обратном пути вытаскивали раненых на собачьих санках-лодочках, впрягшись в собачьи шлейки и хомуты сами, потому что никаких собак в армии и в помине не было, зато в батальоне взвод за эту ночь окрестили «собачьим». Обижаться было некогда, и после ночи одиннадцать человек получили именное разрешение Клепикова поспать целых два часа, и люди уснули прямо около НП. Сейчас их разбудили, потому что еще заранее было решено, что всем полком будут прорываться к Беляеву и взвод Фомина должен был идти проводниками, поскольку люди лучше всех знали дорогу и не раз в оба конца одолели ее под огнем, через минные поля и колючку.
Прикрывшись дымовой завесой, для которой были использованы немецкие дымовые сигнальные бомбы, взятые в качестве трофеев на Беднарском аэродроме, полк Клепикова стал втягиваться в Виняри, где орудовали штурмовые группы батальона Беляева. Разноцветные дымовые клубы со стороны выглядели настолько эффектно, что из соседней дивизии даже спросили генерала Хетагурова, что за фейерверк он там устроил и чего им от этого дела можно по-соседски ждать. Комдив ответил, что ничего особенного, глазеть на него нечего, и елки в дивизии с раздачей подарков не намечается, а если хотят участвовать в этом деле, то со стороны Золача, как раз в полосе тридцать девятой, откуда звонили Хетагурову, имеется батарея шестиствольных минометов, которые порядком досаждают Клепикову. Если сосед делом докажет свой интерес, то ему тоже дадут дыма любого цвета.
Через полчаса сосед звонил опять и радостно сообщил:
— Георгий Иванович! Я к тебе химика своего послал. Ты ему дымка выдай покрасивее, мы твою заявку выполнили. У них эта батарея шестиствольных на железнодорожной платформе была, поэтому никак засечь не могли, пришлось «горбатых» наводить. Докладывают, что горит. Так что дым мы честно заработали.
Хетагуров пообещал дать, и дал, и через пару часов в створах тридцать девятой по долине речки Богданки потянулись полосы розового дыма, в которых пехота чувствовала себя уютнее, и скоро правый сосед Хетагурова доложил в штаб корпуса, что пробил стык обороны немцев между тринадцатым и четырнадцатым фортами и держит под постоянным огневым контролем две ветки железной дороги, по которым до этого курсировали подвижные немецкие батареи.
Все это время полк Клепикова, соединившись с беляевским батальоном, стал расширять плацдарм внутри Виняри, и только тогда немцы поняли, что может натворить этот нахальный отряд, — Клепикову оставалось совсем немного, чтобы полностью отрезать три форта от цитадели и остальных укреплений крепости и, по сути, блокировать их, выключить из системы общей обороны.