— Связь с дивизией по всем каналам из твоих богатых хором? — уточнил Клепиков у комбата.
— Две нитки своих, и через соседа дублируем. С полком тоже две. Вся связь у начштаба за стенкой, но можно и отсюда проверить, мне параллельные провели. Можно попробовать.
— Пробовать не буду. Мы с тобой по уставу друг другу верить обязаны, комбат. Крутну, а после этого говорить что-то надо, я же, худо-бедно, командир полка. Что прикажешь? «Проверка», — кричать? Что на том конце подумают? «Дергается, — скажут, — нас попусту дергает. Стало быть, чего-то побаивается, недоглядел, недосчитал». Не могу допустить, чтоб обо мне так думали. Тебя спросить и с тебя спросить, в случае чего — в полной мере обязан, а остальных, что на связи, — не буду. Уволь. Лучше скажи, что с разведчиками? Вернули?
— Всех. Вот собрался к ним. Новый год праздновать.
Четверых разведчиков из батальона брали на усиление дивизионной разведки для скрытого поиска в ближних немецких тылах. С самого конца декабря несколько групп сразу работало в районе железной дороги Варка — Радом. Из дивизии, как и вообще из всех высших штабов, возвращать кого-нибудь или что-нибудь трудно, но Беляев смог настоять, и не нахрапом, а в известной мере дипломатично — в присутствии члена военного совета армии спросил у начштаба дивизии, когда будут возвращены все, кто числится в штатах батальона. Начштаба, который только что доложил члену военного совета о том, что батальоны прорыва будут пополняться для операции до полного штата, ничего не оставалось делать, как пообещать начальству вернуть разведчиков. Вот и вернул.
При упоминании о празднике командир полка насторожился, но виду не подал и как бы в шутку спросил:
— Ты у них сразу за Деда Мороза и Снегурочку будешь? Что за детский праздник затеял?
— Обещал им. Тем более что личный состав, как командир, с праздником поздравлять должен, вот их по независящим от меня причинам и поздравлю позднее.
— Смотри, чтоб не напраздновались там до положения риз, когда сам оттуда уйдешь, — предупредил, не удержался-таки Клепиков и в глубине души сам же себя и отругал за такое косвенное выражение недоверия собственному комбату.
— В батальоне больше положенного не пьют, — с нотками обиды за батальон вступился Беляев. — К «наркомовским» не прихватываем. Что касается риз, то они нам теперь ни к чему. Погоны исправно выдают. Было бы кому выдавать.
Клепиков недоуменно поглядел на комбата, дескать, какая связь между ризами и погонами, и тот весело пояснил:
— Разве я не рассказывал никогда, как я на курсы «Выстрел» прикатил? Прямо из-под Воронежа, на машине ЗИС-101. Попала она по разнарядке в штаб фронта еще по наследству от Юго-Западного, когда они из-под Киева выходили. Правительственная машина. Ходила она, ходила, а потом стала, и запчастей на нее нет — это не «эмка». Решили тогда наши механики ее в Москву на ремонт отогнать или выменять ее на какую ни есть, но нормальную машинешку, и как раз меня на курсы в это время сосватали. Посадили к водителю, объявили мне и ему, что до самой Москвы я для него старший, паек выдали, и поехал я в столицу.