в первой из них мы высказываем суждение на основании вкуса (эстетически), посредством чувства удовольствия, во втором – путем рассудка и разума (логически, по понятиям).
На этом основывается деление критики способности суждения на эстетическую и телеологическую, причем под первой понимается способность судить о формальной целесообразности (иначе называемой субъективной) на основании чувства удовольствия и неудовольствия, а под второй – способность судить о реальной целесообразности (объективной) природы путем рассудка и разума.
В критике способности суждения та часть, которая заключает в себе эстетическую способность суждения, принадлежит ей по существу, ибо только она заключает в себе тот принцип, который совершенно априори полагает способность суждения в основу своей рефлексии о природе, именно принцип формальной по ее частным (эмпирическим) законам приспособленности природы к нашей познавательной способности, без которого рассудок не мог бы в ней разобраться; но нельзя дать ни одного основания априори, и даже объяснить возможность этого, только из понятия о природе как предмете опыта, как в общем, так и в частном, чтобы видеть, что должны быть и объективные цели природы, то есть вещи, которые возможны только как цели природы; только способность суждения, не заключая в себе для этого принципа априори, в предлежащих случаях (известных продуктах) заключает в себе правило, чтобы в интересах разума применить к делу понятие цели, после того как трансцендентальный принцип уже подготовил рассудок к тому, чтобы понятие цели (по крайней мере, по форме) применять к природе.
Но трансцендентальное основоположение – представлять себе целесообразность природы в ее субъективном отношении к нашей познавательной способности по форме вещи как принцип суждения о ней – оставляет совершенно неопределенным, где и в каких случаях я могу составлять суждение о продукте как суждение по принципу целесообразности, а не только по общим законам природы, и предоставляет эстетической способности суждения на основании вкуса определять соответствие его (его формы) нашей познавательной способности (поскольку она решает это не через соответствие с понятиями, но через чувство). Но телеологически применяемая способность суждения определенно дает те условия, при которых нечто (как, например, органическое тело) должно быть обсуждаемо по идее цели природы. И ни одного основоположения из понятий о природе как предмете опыта нельзя приводить в оправдание того, чтобы априори приписывать ей отношение к цели и, даже хотя бы неопределенно, допускать это в действительном опыте на подобных продуктах; причина этого та, что надо представить очень много частных опытов и рассмотреть их в единстве их принципа, чтобы иметь возможность эмпирически познать объективную целесообразность в известных предметах. Эстетическая способность суждения есть, следовательно, особая способность рассматривать вещи по правилу, а не по понятиям. Телеологическая же не есть особая способность, а только рефлектирующая способность суждения вообще, поскольку она здесь, как и вообще в теоретическом познании, ведет дело по понятиям, только по отношению к известным предметам природы по особым принципам, а именно по принципам лишь рефлектирующей, а не определяющей объекты способности суждения. Следовательно, по своему применению она относится к теоретической части философии и, ввиду особых принципов, которые не являются определяющими, как это должно быть в доктрине, должна создавать особую часть критики; а эстетическая способность суждения ничего не вносит в познание своих объектов и, следовательно, должна быть относима