Золото Севера (Рудим) - страница 62

Я уже знал про Абаева: он мог прошагать по таежному бездорожью полсотни километров только ради того, чтобы вручить парню письмо или просто рассказать человеку, как живет его семья.

Салат Михайлович посмотрел на вершины сопок.

— Скоро утро. Давайте часок-другой поспим.

На рассвете туман рассеялся. Мы разожгли костер, вскипятили чай в алюминиевой кружке. До чего же он был вкусен!

— В верховье снова прошли дожди, — заметил Абаев. — Вода в реке быстро прибывает.

К концу чаепития река добралась до самого костра. Он зашипел, вода отхлынула, словно испугавшись, но через секунду решительно захлестнула огонь. Затем в одно мгновение смыла и нашу стланиковую постель.

Салат Михайлович сразу же направился к сопкам — там, на склонах, было тверже, нога не вязла в утомительной мягкости мха или болотной жиже. Потом нам преградил путь ручей. Он был не очень глубок — всюду просматривалось галечниковое дно, — но течение! Казалось, оно собьет с ног хоть кого.

Мы увидели в стороне упавшую через ручей лиственницу и направились к ней: этот шаткий и узкий мост все же лучше брода, ноги будут сухими. Переходим на другую сторону, прыгаем на гальку. Коварная галька осыпалась под нами, и мы в одно мгновение очутились в воде. Хорошо еще, что у Салата Михайловича была палка — с ее помощью выбрались на твердое место.

— Такая в тайге техника безопасности, — говорит он, — Тут что угодно может случиться самым неожиданным образом. Между прочим, в нашей смете специально предусмотрены довольно крупные расходы на тот случай, если стрясется где-нибудь беда и нужна помощь. Тайга ведь — не шуточки!

Выливаем воду из сапог, меняем портянки, предусмотрительно захваченные Салатом Михайловичем.

Мокрые портянки привязываем к рюкзакам, пусть сохнут на ходу.

Тучи становятся плотнее, наливаются густой снежной синевой. Вскоре посыпал снег. Его плотные хлопья накалываются на трехгранные зеленые иглы стланика, припорашивают кустики золотистого рододендрона накрывают маленькие овальные лаковые листики голубики, под которыми прячутся набравшие цвет, но еще не вполне созревшие сизовато-синие ягоды.

Плотнее запахиваем ватники.

— Это что же, ранняя зима? — спрашиваю я.

— Нет, — просто обычный летний снежок. В минувшем году здесь даже пурга была в июле.

«Обычный снежок» хороводил вокруг нас с полчаса потом сразу прекратился и растаял.

Снова зазеленела трава. Под ногами — как же я не заметил до сих пор! — белеют крошечные цветочки — снежинки. Они величиной не больше гривенника, в каждом цветке — десять ослепительной белизны лепесточков-стрелочек. Кажется, что это остались лежать на земле живые, нетающие снежинки, как память о летнем снеге.