— Успокойся, звезда души моей, — все та же льстивость в звуках голоса, — попробуем в наших делах разобраться спокойно. Постараемся найти выход.
— Ну? — отчаяние ушло под напором надежды.
— Прежде всего ты должна всегда помнить, — от слов Жумы повеяло холодком и железом, — что наш тайный священный брак заключен не по нашей воле, а по воле аллаха. О нашем браке знают лишь два человека: Абдулрешид и Солтахан. Мюрид Солтахан был со мной в степях. Я послал его к тебе с большой суммой денег, но он исчез вместе с деньгами.
— Ах, мерзавец!
— Он прислал мне письмо, в котором уверяет, что по дороге к тебе его ограбили и убили.
— И ты поверил?
— Сперва я не мог не поверить. Ведь он вложил в конверт справку о своем анатомическом вскрытии и трешницу, которая будто бы осталась после похорон, принятых ка свой счет каким-то райздравотделом города, где, по его словам, совершилось гнусное убийство. Письмо закапчивалось выражением надежды на скорую встречу в райских кущах и приветом от вдовы покойного. А через несколько дней он прислал мне еще и некролог, опубликованный в одной из газет нашей республики. Он начинался словами: «Мукомольная промышленность страны понесла невосполнимую утрату. Еще одного борца смололи безжалостные жернова жизни…»
— Негодяй!
— Он предпринял все это в расчете на мою глубокую религиозность и святую веру в людей. Первому письму я и поверил. На нем стоял очень неясный штемпель, который я прочитал как «Небо». Я решил, что он поставлен в самой небесной канцелярии. Но на втором письме штемпель был совершенно отчетливый, и я без труда прочитал: «Небуг». Оказывается, есть такой небольшой курортный поселок на Черном море около Туапсе.
— И теперь он там гуляет на мои денежки! Так гуляет, что даже некогда подделать штемпель!
— У меня есть причины подозревать, — железо и только железо слышалось теперь в голосе Жумы, — что Солтахан не просто откололся от нас, а переметнулся в лагерь реакции — к усыпальникам. В то же время с помощью верных людей мне удалось установить, что и справка о собственном вскрытии, и некролог в газете — плоды родственных отношений. Для родственника в наших краях могут сделать все. Мы это давно знаем, но еще недостаточно учитываем и плохо используем в борьбе за дело Пророка.
Несколько мгновений длилось молчание. Потом прозвучал скорбный голос Тумиши:
— Итак, тебе придется оставить свой прекрасный дом?
— Не просто оставить, а бежать из него и скрыться. Что ж, это будет подобно бегству Магомета из Мекки в Медину. Это будет моя хиджра, — железный голос звучал провидчески. — Как Магомет сплотил в Медине своих приверженцев, так и я на новом месте умножу и сомкну наши ряды. Ничто не остановит меня в борьбе. Ничто!