— Товарищ гвардии капитан, — решительно заявил я, поравнявшись с Бабичевым, — это ваша заслуга.
— Еще чего!
— Так ведь…
— Ведь, ведь, в лесу ведмедь! — Рассмеялся и, сдвинув рукав полушубка, мельком взглянул на часы: — Три! — Прислушался, вокруг было относительно тихо. — Перекусим.
Я не возражал.
— Ладно, тогда иди. Пообедаешь, меня сменишь.
Бабичев пошел по траншейке к дому с чердаком, а я полез в дыру в облупленной, растресканной стене.
После белесого зимнего неба глаза не сразу привыкают к потемкам.
— Здравствуйте.
— Добрый день, — отозвался мелодичный голос Марии.
— Здравия зелаю! — вслед смешно выкрикнул детский голосок.
Присутствие женщины еще можно понять, но ребенок!..
— Вы заместо дяди Тимофея?
Глаза немного освоились с сумеречным освещением. Мария все в том же белом фартучке; рядом — малыш в теплом костюмчике. Шаровары великоваты, подтянуты на грудь и подхвачены через плечи лямочками. На голове взлохмаченная копенка светлых волос.
— Заместо его. — Я опустился на корточки.
— А как вас зовут?
— Костя.
— Дядя Костя, — мягко добавила Мария.
— А меня Григорий Иванович, — малыш важно подал ручонку.
— Очень приятно, Григорий Иванович. Как же я тебя раньше не видел?
— А я спал. В нашем блиндазе.
— Мы втроем в блиндаже за домом живем, — пояснила Мария.
Я не спросил — кто третий.
— Обедать пришли?
— Да.
Конечно, в моем положении смешно и глупо ревновать. Да я, честно говоря, и не думал ничего такого о Марии, даже не знал, красивая она или не очень. Но, несмотря на это, авторитет Бабичева дал в душе трещину.
Мария поставила передо мной тарелку — не котелок! — с супом.
Из тарелки невероятно как вкусно есть. И насколько удобнее!
— Откуда у вас все это? Тарелки, фартук, ну и… другое.
— Люди ведь раньше жили кругом, — спокойно объяснила Мария.
От этой простой мысли, от естественного факта настроение мое изменилось. Конечно, разве я мог по газетным сводкам и военным очеркам представить, что в Сталинграде не только солдаты, а и обычные граждане. Ведь они жили здесь из поколения в поколение, в квартирах с мебелью, посудой, одеждой. И кошек наверное, держали…
— Ешьте, Костя!
— Да, да. Спасибо…
Значит, не все население эвакуировано за Волгу. Некоторые остались, как вот Мария с сыном.
— Григорий Иванович!
— Я вас слушаю!
— Научил его Тима, все в солдатики с ним игрался, — с улыбкой в голосе сказала мать.
— А вы ели? — запоздало спохватился я.
— Не беспокойтесь, успею, а Гришенька сыт.
— Я с бабушкой кушал!
— Свекровь с нами, — торопливо уточнила Мария. «Неужели отгадала мои нечистые подозрения?» — Совсем она от слез ослепла. И от землянки, конечно: пятый месяц прячемся.