И в ответ грянули голоса латышей, белорусов, венгров, поляков:
— Клянемся!
— Клянемся! — подхватило эхо.
…На рассвете батальон выступил, рассчитывая прорвать оборону противника, соединиться с основными силами полка и освободить от белой армии Режицу.
За ночь метель улеглась. Потянуло густым теплым ветром. Снег набряк сыростью, раскисали ботинки, стыли ноги: дрожь пробирала до мозга костей.
Теперь Соловей высылал разведку небольшими группами, они прикрывали и поддерживали друг друга.
Версты за две от леса проходила линия вражеской обороны. Она замыкала кольцо, в котором очутился полк красных коммунаров. Это выяснил Соловей, когда вернулась разведка. Обстоятельства и задачи менялись. Выход был в одном: внезапно и стремительно атаковать белых. Поднять панику, разорвать кольцо и вместе с полком уже не пробиваться из окружения, а наступать, громить белолатышей по всему фронту.
Занятая врагом деревня стояла за невысоким пригорком в укрытой от ветров долине. Отсюда и намеревался командир начинать прорыв. Белым-бело было вокруг, стояла тишина, сеялся легкий искристый снежок, припорашивая шапки и плечи. Батальон притаился в лесу. Разжигать костры было запрещено. А мороз пронизывал насквозь, люто прихватывал застывшие в намокших за день ботинках ноги.
На закате похолодало еще сильней. Ботинки и сапоги гремели, словно каменные, и покрывались мохнатым ворсом инея. Красноармейцы топали все живей и живей, хлопали по спинам руками, хукали в дырявые рукавицы. Казалось, заледеневшие еловые лапы, мерцающие снежинки и даже высокие колючие звезды — все пронизывает острым холодом исхудавшие солдатские спины.
В полночь Соловей с латышской коммунистической ротой двинулся на село, занятое белыми. Остальные две роты вышли на фланги.
В окна сонных хат полетели гранаты, раскалывали ночную тишину винтовочные залпы, густо татакали пулеметы. В селе вспыхнула паника.
Белолатыши решили, что именно здесь прорывается окруженный полк, оставили окопы, чтобы закрыть образовавшуюся брешь, но в поле их отсек шквал пулеметного огня — били обе роты, выдвинутые Соловьем на фланги.
К утру вражеское кольцо было разорвано. Образовался коридор до пяти верст по фронту. Внезапный удар с тыла так обескуражил белых, что им показалось — на прорыв идет целая дивизия. В бой вступили передовые части окруженного полка красных коммунаров.
А из вражеского окружения выходили обозы, раненые, тифозные и обмороженные красноармейцы. Обмороженных было много. Их отправляли в Идрицу и Себеж. Отход прикрывал батальон Соловья.
Последним из окружения пробивался заиндевелый и грохочущий бронепоезд. На крутом подъеме сошла с рельсов платформа. Бойцы интернационального батальона столкнули ее под откос, втиснулись кто куда и на бронепоезде вырвались из вражеского кольца.