— И нам бы свою хоть немного подучить, — несмело отозвалась старая, — только три зимы и походила. Может, тогда и доброго человека повстречала бы.
— Не суй свой нос, — огрызнулся Андрей. — А достойный человек и так не минет. Статью бог не обидел, и приданое дадим, и забудь про этого голодранца. Завтра же турну, чтобы и духу не было.
Гэля опустила голову и выскочила в сени.
— Правду батька говорит — волк козе не товарищ. Ишь ты, умник какой, на хутор зарится, на готовенькое. Вахлак вахлаком, — взорвался Казик.
— Вот и я то же говорю. Истинная, сынок, правда, — бормотал осоловевший Андрей.
В ревкоме было накурено и людно. За длинным столом сидело человек десять мужчин: кто в зипуне, кто в кожушке, в солдатских папахах и фуражках. Мужики слюнявили карандаши и заскорузлыми пальцами выводили в ученических тетрадях букву за буквой, строку за строкой.
Максим Левков диктовал им декреты о земле и о мире, и они старательно записывали слово в слово.
— Постой, постой, как ты говоришь? — переспросил пожилой мужик, недоумевающий, как написать «демократический» и что это означает. Максим повторял, объяснял и диктовал дальше.
Когда закончили, из комнаты председателя вышли Соловей с Молоковичем. Александр стал посреди зала и заговорил:
— Мужики, все мы были солдатами и знаем, что война сразу не кончается. Советы хотят мира, только и за мир воевать надо с панами, офицерами, легионерами Довбор-Мусницкого. Корпус этого генерала встал на защиту панов, солдаты белопольского корпуса разъехались по имениям и охраняют их, разгоняют ревкомы, бунтуют в Бобруйске и Жлобине. Не сегодня-завтра могут быть и у нас. Что делать будем? А?
— Защищаться. Что ж еще? — за всех спокойно ответил Мануил Ковалевич.
— А чем? — снова спросил Соловей.
— Ты принес винтовку? Принес. А я, думаешь, дурень? Так и каждый! — выкрикнул Тарас Пальцев.
— Отыщем! У кого двустволка, у кого берданка… Что-то принесем.
— Хорошо, что все кумекаете, для чего нам оружие пригодится. Надо свою самооборону создавать, отряды Красной гвардии. У кого какое оружие есть, патроны, порох, может, кто гранаты припас, — завтра утром со всем, что у кого найдется, приходите в волость. Так и другим передайте.
— А что делать тем, у кого нету? — встревожился конопатый хлопец.
— Искать надо. С палкой против пулемета не попрешь. Шляхту потрясем, во врангелевских покоях пошарим.
— На футарах и орудию откопаешь. Застенковые шершни запасливые, — пошутил кто-то.
— Одним словом, товарищи, так: защищать свою власть, свои права надо самим, ревком теперь становится и революционным штабом. Военным комиссаром будет вот он, — Соловей показал на Прокопа, — товарищ Молокович, командиром — Анупрей Драпеза. В каждом селе будет отделение, взвод, а может, и рота наберется. Все живут дома, а чуть что — по приказу, как по тревоге, выступают. Ясно?