— А когда ожидаются легионеры?
Проснулся дежурный, поморгал выпученными глазами и запищал осипшим фальцетом:
— Кто ты такой, чтобы тебе докладывать?
— Председатель Рудобельского ревкома. Прибыли встречать гостей.
Соловей перешел за барьер, стал возле телеграфиста и твердо потребовал:
— Последние депеши!
Дрожащими руками телеграфист подал толстую книгу. Соловей начал читать телеграммы. Одна гласила:
«Со станции Березина вышла дрезина военного назначения. О прибытии доложить начальнику станции Березина».
Он повернул несколько страниц назад и заметил листок тонкой гербовой бумаги, на ней каллиграфическим почерком было написано:
«Командующему I польским корпусом генералу Довбор-Мусницкому.
Покорнейше прошу ясновельможного пана генерала взять под защиту Ваших доблестных войск все имущество и усадьбу барона фон Врангеля. Усадьба находится в двадцати верстах от станции Ратмировичи, у деревни Рудобелка. Полное содержание офицеров и солдат будет обеспечено.
Ваш покорный слуга
управляющий имением Рудобелка
Н. Н. Бистром».
— Все ясно! — Соловей с ненавистью бросил взгляд на телеграфиста. — Отправить такую телеграмму? Да это ж измена революции! Где теперь дрезина?
Телеграфист засуетился, нижняя челюсть выбивала дробь.
— Вышла с разъезда, через час прибудет.
Александр открыл дверь и крикнул Якова:
— Постоишь здесь. Чтобы ни один из них ничего не передавал. Не послушают, сам знаешь, что делать.
Возле станции лежали штабеля старых, трухлявых шпал. Своих хлопцев Соловей укрыл за штабелями, а сам вошел в помещение.
Сквозь окна сочился мутный холодный свет зимнего утра. Лица выглядели серыми, а глаза — глубокими черными провалами. Многие пассажиры проснулись, рылись в своих котомках и мешках. Хныкали дети. Дымили самокрутками мужики.
Александр вышел на середину небольшого зальчика.
— Послушайте, товарищи, что я вам скажу, — начал он. — Сейчас из Бобруйска прикатит дрезина с легионерами. Чего они едут сюда? Пригласил их рудобельский управляющий, чтобы не дали поделить панскую землю, чтобы советскую власть задушили. Мы их тут встретим по всей форме. А вы, как только услышите первый выстрел, кричите что есть силы «ура!». Никуда не выходите и от окон держитесь подальше.
— Мамочка, я боюсь, — заплакала девочка.
— Не бойся, доченька, мы за печку спрячемся.
— Эх, была б хоть берданка, так и мы б вам подсобили, — сокрушенно вздохнул высокий дед в белой свитке.
— Кричите погромче, глоток не жалейте, вот и будет нам помощь. Договорились?
— Знамо дело!
— Покричим!
— Чего, чего, а это могем!
Когда Александр вышел, все с тревогой стали прислушиваться и поглядывать в окна.