Ока посмотрел на ее лицо и заметил в уголках рта горько-насмешливую складку.
— Спасибо! — И он поцеловал ей руку.
Снова начались танцы.
— Барон Хальм был очень любезен. Он уже полностью осведомлен о моей работе, — сказал Милош после недолгого молчания.
Женщина опять улыбнулась насмешливой, высокомерной улыбкой.
— О, вы безусловно продвигаетесь. С этим я вас тоже поздравляю. Только вперед! — И, делая вид, что поправляет приколотые к поясу цветы, тихо прошептала: — Не теряй головы, Милош, бог есть!
Он притворился, что не слышит, и как ни в чем не бывало продолжал свои равнодушные замечания о присутствующих — все, мол, такие милые, приятные, любезные.
Во время трапезы слуга попросил хозяина выйти. Вернувшись, барон ласково взял Милоша под руку и отвел в сторону.
— Вам телеграмма, дорогой доктор. Я не хотел вас беспокоить, но, кто знает, может быть, что-нибудь срочное.
— Откуда? — спросил Милош.
— Кажется, из заграницы.
Милош вздрогнул и вышел.
Телеграмма была из Раванграда.
«Милану и отцу очень плохо приезжай немедленно
Мелания».
Милош побледнел.
Барон обнял его.
— Несчастье в семье? Жан, рюмку коньяку!
— Да. Спасибо. Будьте добры, попросите сюда господина Брезлмайера и барона Пенца.
Вышли оба патрона Милоша. Вид у них был встревоженный.
— Извините меня, пожалуйста, господа. У меня дома случилось несчастье. Какое, еще не знаю, но, видимо, речь идет о смерти. Надеюсь, вы извините меня и позволите сейчас же уехать. Самое большее через неделю я вернусь и наверстаю упущенное.
— Пожалуйста, не спешите. Можете вернуться и через две недели. Ах, какое несчастье!
В эту минуту к ним подошла Вильма. Она была так напугана, что даже не заметила, что порвала кружевной рукав, зацепившись за пуговицу на мужнином фраке.
— Что случилось?
— Ничего, ничего, дорогая. Вернись, чтоб не тревожить общество! — ответил Пенц, мягко подталкивая ее к двери и не имея времени удивиться поведению жены.
Но Вильма подошла к Милошу почти вплотную.
— Я знаю. У вас что-то случилось.
— Да. Смерть. Я должен сейчас же ехать.
— Что? Вы хотите уехать домой? — И она повернулась к мужу и Брезлмайеру. — Умоляю вас, не пускайте его!
Пенц и Брезлмайер переглянулись.
— Что вы говорите?
— Умоляю вас, не пускайте его! Если он уедет, он никогда больше не вернется.
— Не будь ребенком. Ступай, пожалуйста, в зал… До свидания, господин доктор! Значит, через десять дней мы вас ждем. Что бы ни случилось, крепитесь, ваша жизнь только начинается. И примите мое соболезнование.
Милош стоял бледный и неподвижный. Наконец он встрепенулся, вскинул голову, пожал господам руку и пошел к выходу.