— Спятил!
Удивительное дело — мне было совсем не жаль его. Я зло ухмыльнулся. Вчера он избил дочь, выгнал ее на улицу, а теперь притворяется, словно ничего не случилось… Я думал, что увижу слезы на его глазах, увижу, как дрожит его рука, та самая, которой он рвал волосы на голове своей дочери. Выгнать родное дитя! Ничего страшнее для меня не существовало. Я умер бы на месте, если бы однажды, придя домой позже положенного времени, наткнулся на запертую дверь.
Учитель все листал книги, будто искал забытое в них, очень нужное письмо, а мы переговаривались все громче. На окно сел взъерошенный воробей и стал старательно мыть клювик в свежевыпавшем снеге. Кто-то крикнул: «Воробей!» — и мы дружно прыснули.
— Тихо! — строго призвал нас к порядку учитель и встал. — Сидите тихо и ждите!
Как только дверь за учителем закрылась, Мита вскочил с места, нахмурился, передразнивая учителя, и крикнул:
— Тихо!
Мы захохотали.
Учитель вернулся с тем же самым аппаратом для выкачивания воздуха и металлическим сосудом.
— Недавно я рассказывал вам о воздухе. Теперь вы знаете, что это такое. Сегодня продолжим. Воздух представляет собой смесь. Состоит она из двух частей, все равно как если бы мы смешали дым и пар. Одна составная часть воздуха обладает удушающими свойствами. Называется она водородом, дышать им нельзя. Другая, меньшая часть, которая, собственно, и делает возможной жизнь, называется кислородом. Он участвует в горении, в образовании крови. Однако в воздухе его содержится гораздо меньше, чем водорода. Так божьим промыслом в природе поддерживается равновесие. Ибо хотя чистый кислород и дает более сильное пламя и кровь с его помощью оборачивается быстрее, но пламя это недолговечно, а жизнь, поддерживаемая одним кислородом, была бы короче и безумнее.
Вот перед вами ленивый, неповоротливый жук-рогач. Видите, с каким трудом он ворочает лапками? Есть у него под панцирем и крылья, но ему лень ими пошевелить. А теперь я пущу под колокол, из которого выкачан воздух, чистый кислород, что содержится в этом металлическом сосуде, посажу туда жука, и вы увидите, что с ним произойдет.
И правда, черный жук-рогач с клешнями, как у рака, которому до сих пор тяжко было нести даже собственную украшенную рогами голову, вдруг начал бегать с необычайной быстротой. Он шевелил рогами, прихорашивался, будто внезапно осознал свою красоту. Расправил жилистые крылышки и полетел, ударяясь о гладкие стеклянные стенки, не жалея напрасно растраченных сил, не ощущая боли. Он летал гордо и стремительно, как ночной мотылек; между беспокойно вздрагивающими щупальцами сияли полнотой счастья черные точки его крохотных глаз. Когда он подлетал к самой стенке, слышался высокий звук — видно, это была песня омоложенного жука. Но продолжалось это недолго. Как раз в тот момент, когда крылья жука заискрились и стали переливаться, точно у стрекозы в летний солнечный день, он вдруг обессилел и упал на спину; одно крыло переломилось, лапки сплелись в жестокой судороге. Жук-рогач погиб.