Он принялся рассказывать. Это было ужасно. Вообще-то, они с дочерью пришли поблагодарить Вулфа. Было уже около четырех дня. Толмен распорядился поставить возле кустов усиленный пост, так что мы распахнули окна и раздвинули шторы. Солнечный свет заливал комнату. Ланч из ресторана, хотя ему было далеко до пирожков Валенко, выполнил свое предназначение. Даже Вулф, как ни трудно ему было жевать, съел его с аппетитом. Надежду вздремнуть я уже оставил — случай так и не представился. Толмен пробыл почти до конца ланча, а когда нам удалось его спровадить, явились Росси, Мондор и Койн выразить свое сочувствие Вулфу. За ними последовали остальные. Даже Луи Серван выкроил несколько минут, хотя я так и не понял, как ему удалось уйти из кухни. Да еще около трех позвонили из Нью-Йорка. Вулф взял трубку сам. С его стороны разговор состоял преимущественно из мычания. Я сумел только понять, что говорил он с Кремером. Однако мне стало ясно, что плохих новостей он не получил, так как потом он потирал нос и выглядел вполне довольным.
Констанца Берен вот уже двадцать минут ерзала на кончике стула, безуспешно пытаясь вставить слово. Наконец ее отец сделал паузу.
— Мистер Вулф, я… я ужасно вела себя утром.
Он перевел взгляд на нее:
— Верно, мисс Берен. Я давно заметил, что чем красивее женщина, особенно молодая, тем легче она позволяет себе неконтролируемые припадки. Вы осознали, а это уже кое-что. Скажите, когда вы чувствуете, что у вас наступает такое состояние, вы уже ничего не можете поделать? Вы никогда не пробовали?
Она рассмеялась:
— Это был не припадок. У меня не бывает припадков. Я паниковала и сходила с ума, потому что моего отца посадили в тюрьму за убийство, а я точно знала, что он его не совершал. А они думали, что у них есть доказательства, и мне сказали, что это доказательство дали им вы… Как могла я рассуждать? И все это в чужой стране, где я никогда не бывала… Америка — ужасная страна.
— Здесь есть люди, которые не согласятся с вами.
— Наверное… Я думаю, дело не только в стране… может быть, люди, которые здесь живут… О, извините, я не имею в виду вас или мистера Гудвина… Я уверена, что вы очень достойный человек и, конечно, мистер Гудвин тоже, ведь у него жена и столько детей.
— Правда-правда. — Вулф сообщнически посмотрел на меня. — Как дети, Арчи? Хорошо, надеюсь?
— Превосходно, спасибо. — Я махнул рукой. — Черт бы побрал эту мелюзгу, все перевернули вверх дном. Не могу дождаться, когда попаду домой.
Берен вынул изо рта трубку и одобрительно кивнул мне:
— Когда маленькие, они такая прелесть! Моя дочь… — Он пожал плечами. — Она, конечно, очень хорошая, но она сводит меня с ума! — Он нагнулся с явным намерением снова похлопать Вулфа по колену. — Поговорим о возвращении. Мне сказали, что эти собаки могут держать нас всех здесь, сколько им заблагорассудится. Это правда? Только потому, что Ласцио получил нож в спину? Мы с дочерью хотели сегодня вечером уехать в Нью-Йорк, а оттуда в Канаду. Меня выпустили из тюрьмы, но я не свободен. Это так?