— Боюсь, что так. Вы хотели ехать поездом в полночь?
— Хотел. А они говорят, что никто отсюда не уедет, пока они не найдут убийцу этой собаки! Если мы будем дожидаться от этого дурня Толмена и того, другого, с обрубленным ухом… — Он сунул трубку в рот и выпустил облако дыма.
— Нам не придется их дожидаться. — Вулф вздохнул. — Слава богу! Думаю, сэр, вам следовало бы упаковать чемоданы, и если у вас заказаны билеты на поезд, не отказывайтесь. К счастью, вам не придется ждать, пока мистер Толмен докопается до истины. Если…
— Меня могли и не выпустить. Я знаю. Я мог бы получить вот это. — Он ребром ладони показал, как ему оттяпали бы голову. — Я, конечно, был бы в тюрьме и голодал бы. Мы, каталонцы, умеем принять смерть, когда она приходит, но, великий Боже, человек, который способен глотать эту пищу — не человек и даже не животное! Я знаю, чем обязан вам, я буду благословлять вас за каждый кусок, который мне доведется положить в рот. Я обсуждал это с Серваном. Я сказал ему, в каком долгу перед вами, но я не хочу ни перед кем быть в долгу. Я сказал Сервану, что должен отплатить вам… Он наш хозяин, и он деликатный человек. Он сказал, что вы не возьмете денег. Он сказал, что вам предлагали, а вы отказались. Я понимаю и уважаю ваши чувства, раз вы здесь почетный гость…
Новый стук в дверь вынудил меня оставить Вулфа расхлебывать кашу, которую он заварил. Я знал, что в один прекрасный день он доиграется, и, пока я шел к двери, с моего лица не сходила усмешка, допускаю, что весьма злорадная. Я представлял, как он там чувствует себя в роли жемчужины благородства.
Пришел Вукчич. Он сослужил хорошую службу, ворвавшись в разговор и сразу уведя его в сторону от таких вульгарных вещей, как деньги или возмещение услуг. Вукчич был в странном настроении: смущен, мрачен, явно нервничал и говорил на отвлеченные темы. Через несколько минут Берен с дочерью ушли. Тогда он встал перед Вулфом, скрестил руки на груди и заявил, что, несмотря на утреннюю резкость Вулфа, счел своим долгом прийти и высказать свое сочувствие.
— В меня стреляли шесть часов назад, — отрезал Вулф. — Я мог уже умереть.
— Да брось, Ниро. Конечно нет. Они сказали, что затронута только щека, да я и сам вижу.
— Я потерял целую кварту крови. Арчи? Ты сказал, что кварту?
Я ничего такого не говорил, но я всегда лоялен.
— Да, сэр. По меньшей мере. Скорее даже две. Я, конечно, не измерял, но она текла, как река, как Ниагарский водопад, как…
— Достаточно. Спасибо.
Вукчич все еще хмурился. Его грива падала ему на глаза, но он так и не поднял руки, чтобы поправить волосы.