— Мне жаль, — прорычал он. — Если бы он убил тебя… — (Пауза.) — Послушай, Ниро. Кто это был?
— Не знаю. Пока не знаю.
— А ты выясняешь?
— Да.
— Это был убийца Ласцио?
— Да. К черту все это! Когда я говорю, то люблю двигать головой, но не могу. — Вулф бережно приложил кончики пальцев к своей повязке, пощупал ее и дал руке упасть. — Я кое-что скажу тебе, Марко. Та чепуха, что произошла между нами, мы не сможем забыть ее, и это бесполезно обсуждать. Я могу сказать только, что она скоро рассеется.
— Черта с два! Каким образом?
— Естественным. Самой судьбой и мною в качестве ее агента. Во всяком случае, я надеюсь. А сейчас нам нечего сказать друг другу. Ты как наркоман… Нет, я не то хотел сказать. Ты видишь, мы не можем разговаривать. Au revoir[8], Марко.
— О господи, я и не отрицаю, что похож на наркомана!
— Знаю. Ты понимаешь, на что идешь, но идешь. Спасибо, что зашел.
Вукчич наконец расцепил руки. Он медленно провел по волосам три раза, затем, не говоря ни слова, повернулся и вышел.
Вулф долго сидел с закрытыми глазами. Потом глубоко вдохнул и попросил меня взять его рукопись для последней репетиции.
Теперь нас прерывали только телефонные звонки. Звонили Толмен, Клей Эшли и Луи Серван. Следующий посетитель появился только в шесть. Я открыл дверь и, обнаружив, что это Реймонд Лиггетт, тут же изобразил радушную улыбку. Здесь пахло гонораром, а среди прочих моих огорчений мне больно было видеть, как Вулф напрягает мозги, тратит деньги на междугородные переговоры и выпивку для четырнадцати человек, не спит две ночи, получает рану, рискует жизнью и все это никак не фиксируется его банковским счетом. Другой причиной была забота о месте для моего приятеля Оделла. Не то чтобы я считал себя обязанным, просто, занимаясь детективной работой в Нью-Йорке, никогда не знаешь, где пригодится дружеская физиономия. Иметь своим протеже внутреннего детектива «Черчилля» может со временем оказаться полезным.
Так или иначе, пахло деньгами. Первое, что сказал Лиггетт после того, как уселся и произнес положенные слова по поводу порчи физиономии Вулфа, что цель его визита — узнать, не изменил ли Вулф свое мнение о возможности уговорить Берена занять место шеф-повара в отеле «Черчилль».
— Мне странно, что вы все еще хотите этого, — пробормотал Вулф. — Человек, которого обвиняли в убийстве. А как же общественное мнение?
Лиггетт жестом отмел это:
— А почему бы и нет? Люди едят не общественное мнение, а пищу. И вы сами знаете, какой у Берена престиж. Честно говоря, его престиж интересует меня даже больше, чем его стряпня. У меня прекрасный кухонный штат.