Партизанщина как выбор была предпочтительнее для любого уголовника. Оккупационная власть расправлялась с преступниками жестоко. А в партизанском отряде нередко можно было заниматься беспределом под видом «борьбы с фашизмом». Осталось немало свидетельств насилия партизан в отношении мирного населения, которое страдало в этой войне без правил больше всех. Нередко партизаны уводили скот. В архивных документах зафиксированы многочисленные случаи мародёрства, пьянства, самогоноварения, недостойного поведения «лесных патриотов», среди которых, как мы уже отмечали, было достаточно профессиональных уголовников. Не случайно партизанские отряды и их командование были поставлены под жёсткий контроль НКВД, а в каждом отряде был особый отдел. За вызывающие случаи мародёрства и насилия отдельные партизаны по приказу командования расстреливались перед строем. В отчёте, составленном начальником штаба партизанского движения генерал-лейтенантом Пантелеймоном Кондратьевичем Пономаренко (июнь 1943 г.), перечисляются некоторые «грехи» партизан: «Неосновательные расстрелы и репрессии по отношению к населению. Проведение мобилизаций в партизанские отряды. Непорядочное отношение к женскому населению при расположении некоторых отрядов в деревнях. Недостаточная активность некоторых партизанских отрядов, продолжительное отсиживание, стремление избежать встречи с противником…»
Так что ещё неизвестно, что хуже: уголовник-полицай или уголовник — «народный мститель».
Вопли сингапурских обезьян и блузка девушки из Нагасаки
Конечно, рассказ об участии «блатного воинства» в боях против фашистов имеет отношение к герою песни — урке, защищающему Родину. И всё же пора перейти непосредственно к анализу текста, к источникам, возможным авторам и т. д.
Некоторые исследователи вообще сомневаются в том, что песню можно отнести к произведениям блатного фольклора. Так, Майкл и Лидия Джекобсоны в объёмном труде, посвящённом песенному фольклору ГУЛАГа, приводя варианты текста, утверждают: «Бардовская песня, написанная под песню наиболее известной группы профессиональных преступников — воров в законе. Авторы не учли, что жулик, уркаган, т. е. вор в законе, не стал бы хвастаться своим служением в армии, а тем более наградами, так как служба в ней считалась нарушением воровского закона. Попав в лагеря после войны, воры обычно скрывали своё армейское прошлое».
При этом авторы ссылаются на роман Михаила Дёмина «Блатной» и очерк Варлама Шаламова «Сучья война». Увы, Джекобсоны абсолютно не понимают смысла процессов, происходивших в воровском мире во время и после войны. А посему их ссылки на Дёмина и Шаламова бессмысленны. Ведь в названный период происходит раскол в блатном мире, и если «честные воры» действительно резко негативно относятся к тем, кто принял оружие из рук Советской власти, то значительная часть воевавших воров — «сук» — как раз считает защиту Родины предметом гордости. Эти разногласия привели к так называемой «сучьей войне». И в целом работа Джекобсонов, при всём уважении к многообразию собранного материала, зачастую не выдерживает критики. Так, к «народным» в ней причислены песни Александра Розенбаума «На улице Гороховой ажиотаж», «Мне пел-нашёптывал начальник из сыскной», Юза Алешковского «Товарищ Сталин, вы большой учёный», Александра Новикова «Я вышел родом из еврейского квартала», Рудольфа Фукса «А ну, милорд, нажми аккорд» и т. д. В то же время мы вынуждены разочаровать составителей сборника: песня «Бывший урка, Родины солдат» бардовской не является. Она типично уголовная и относится к военному и послевоенному времени.