– Фиона. Я знаю, мы никогда не были подругами. Я знаю, что я тебе не нравлюсь. Никому из вас не нравлюсь. Я недостаточно хороша для Джо, вашего идеального брата. Но что именно ты пытаешься мне сказать?
Момент тянулся бесконечно, ветвясь, вздымая, разделяя. Я много чего хотела сказать Сандрин. Что – да, правда, она не была достаточно хороша для моего брата. Что мне не нравилась ни она сама, ни ее друзья, ни ее жуткая мамаша. И что сам факт, что он выбрал именно тот тип девушки, который был равно неприятен нам всем, хотя и по разным причинам, многое говорил об его отношении к нам. Хотел ли он этим нас оттолкнуть?
Но я не сказала Сандрин ничего такого. Я подумала о Джо, который сидел в кафе, каким он стал в своем Олден-колледже и потом в «Морган капитале». Сандрин была частью всей этой истории. Распад Джо Скиннера, моего брата, который любил Селесту, который учил меня плавать, с которым мы до ночи играли в морской бой, плюя на его уроки и все телефонные звонки, который мог забить мяч с самой середины поля так же легко, как дышал. Что я могла сказать Сандрин? Стоило ли это предательства? В тот момент мне казалось, что стоило.
– У него что-то было со Сьеррой, – сказала я. – Что-то большее, чем просто флирт.
Сандрин снова замолчала. Я говорила ей правду, так же, как делала в своем блоге. Я говорила правду обо всех этих мужчин, честных и неверных, милых и хороших, неприятных и расчетливых, ведомых желанием подчинить, заставить женщину, любую женщину, ощутить себя второсортной. Я просто сказала ей то, что она хотела узнать.
Сандрин говорила что-то еще, но я уже не помню, что именно. Мы попрощались, хотя тон был уже менее любезным, а слова быстрыми и резкими. И это был наш последний разговор с Сандрин Кейхилл.
* * *
Все, что случилось потом, было предсказуемо, как часто бывает в сентиментальной трагедии. Сандрин бросила Джо. Тут же начав отношения с Эйсом МакАллистером, она просто переехала из квартиры Джо в Верхнем Ист-Сайде в квартиру Эйса в Верхнем Вест. Джо клялся, что у них нет никакого романа, и, возможно, так оно и было, но между ними должно было что-то происходить. Может, первый шаг сделал Эйс. Может, Сандрин. Это было не важно.
– Она хотела вести определенный образ жизни, – объяснял мне Джо. – Это было не совсем про меня. Я оказался в такой жизни случайно. А раз я больше не мог обеспечить ей эту жизнь, так и все.
Мы пили джин с тоником в маленьком баре возле его дома. Джордж Буш снова выиграл выборы, Кэролайн решила праздновать Благодарение не у нее дома, а поехать к сестре Натана в Вермонт, а у Рене случился внезапный и чудесный роман с Джонатаном Франком. Это событие вызывало у Нони заметные волнения, потому что она считала, что Рене теперь неизбежно бросит стажировку в трансплантологии после всех лет, потраченных на учебу. После истории с Кэролайн Нони была стреляным воробьем в смысле того, чем ее дочери могут пожертвовать ради мужчины.