Луна сходила в гостиную, где отыскала на диване подушку и покрывало, вернулась, наклонилась, подсунула подушку под голову Джо. Потом свернулась возле него, положив голову ему на грудь, и укрыла их обоих покрывалом. Убаюканная его ритмичным дыханием и твердой подушкой его груди, она почти задремала, но ей было жестко и холодно на мраморном полу, и она вспомнила, что ей сегодня нужно на работу пораньше, чтобы проверить, что есть в наличии, а она так и не спала с прошлой ночи.
Луна подняла голову и поцеловала Джо в губы. Она подумала было разбудить его, чтобы попрощаться, но нет, он устал, пусть спит, и она поднялась, оправила юбку, взяла сумочку. Она спустилась в лифте на Коллинз-авеню и тут наконец увидела первые лучи солнца, свет, который с каждым мигом становился все ярче, заливая улицу и дома вокруг нее розовым и желтым. Луну всегда восхищала эта красота, ежедневно доступная всем и каждому вместе с простым рассветом.
Три дня спустя Луна стояла за барной стойкой, нанизывая коктейльные вишни на разноцветные пластмассовые шпажки. Было четыре часа дня, до открытия оставался еще час. Она увидела, как в дверь заходят двое. Они были в штатском и без значков, но даже в джинсах и с татуировкой на всю руку у того, что пониже, выглядели как полицейские.
Начальник Луны, Родриго, сидел за столом у двери, занимаясь расписанием на неделю.
– Чем могу помочь, джентльмены? – спросил он.
Рот того, что повыше, задвигался, и она скорее прочла по губам, чем услышала: Луна Эрнандес. Родриго повернулся, и все трое уставились на нее через пространство зала, накрытые пустые столы, блестящие приборы, готовые к вечеру.
Родриго нервно покосился на черный занавес, скрывающий проход в кухню. Мишель, Дима, Пабло, Тикки, Хорхе – кто из них был нелегалом? Родриго не знал этого; он никогда не спрашивал документов – зарплатой были чаевые. Но они никогда не платили налогов, и еще Луна с содроганием вспомнила, что у нее в сумочке, во внутреннем застегнутом кармашке, лежит недокуренный косяк.
– Луна, – позвал Родриго. – Тут с тобой хотят поговорить.
Полицейские сели за пустой столик, черно-хромированные стулья заскрипели под их властными телами. Луна скользнула на стул, скрестив на груди руки. Она вспомнила, как шесть лет назад ходила в участок Майами-Бич, когда пропала Марианна. «У вашей сестры были татуировки? Родимые пятна?» Тот полицейский был старым, бледным, с седыми, собранными в хвостик волосами, и она еще подумала, как он не похож на ее представление о полицейском. Но эти двое, с бычьими шеями и поджатыми губами, выглядели точно так, как и положено.