– Надеюсь, ты будешь помнить об этом каждый день до конца своей жизни. Надеюсь…
Рене замолчала. За баром появилась группа людей, которые встали перед длинным плюшевым занавесом, который Рене раньше не замечала, настолько он сливался с затененным пространством на краю. К ней подошел смуглый старик в длинном белом переднике и широких штанах в черно-белую клетку. Его резиновые тапки скрипели на полированном полу.
– Мэм, вы должны покинуть наш ресторан, – сказал он ей. – Если вы сейчас же не уйдете, мы вызовем полицию. – Он не был сердитым. Рене даже почувствовала некоторую симпатию, но его голос был твердым. – Вы устраиваете скандал, – заявил он.
Да, Рене так и делала. Она устраивала скандал. У нее не было зрителей, кроме нескольких кухонных рабочих, но она устраивала скандал для себя. Рене оглядела эту группу: молодая женщина, хорошенькая и сильно накрашенная, юноша, чуть старше подростка, с тоненькими усиками, мускулистый мужчина с налысо выбритой головой. Все смотрели на нее с подозрением и отчетливой неприязнью. Они защищали Луну, вдруг поняла Рене. Выгораживали ее.
Глаза пожилого мужчины были мягкими, голос – сдержанным, но все же Рене едва не ударила его. Она чуть не пнула его ногой. Она жаждала того момента облегчения, которое принесли бы ей эти удары. Может быть, он ударил бы ее в ответ своими маленькими кулачками – он был ниже ее, старше и слабее. Или, может, бармен – со всей силой своих ручищ, своих здоровенных кулаков. Разве не этого ей на самом деле хотелось? Быть вышвырнутой?
– Пожалуйста, – повторил старик. – Пожалуйста, уходите.
Рене вдруг услышала приглушенные женские всхлипывания. Или это была она сама? Она снова начала плакать, даже не осознавая этого, как уже столько раз делала в эти шесть прошедших дней? Звук привычных тихих стонов напомнил Рене о ней самой, успокоил и отпустил. Кто же плакал?
– Я… Я… – начала Рене, и тут ее, словно ударом мешка по голове, охватил стыд. Стыд и вина, верные друзья до самого конца. Что такого сделала Джо эта Луна, чего не сделала сама Рене на том балконе два с лишним года назад?
«Рене». Рене обернулась и увидела, что в дверном проеме стоят Фиона и Кэролайн. Она осталась на месте, не будучи уверена, куда повернуться – к старику, к бармену или туда, откуда пришла, к своим сестрам. Повернуть назад казалось отступлением, как будто она принимает самые худшие последствия. «Мы сделали все, что могли, – зазвучал у нее в голове собственный голос той фразой, которую ее научили говорить близким в случае смерти пациента: – К сожалению, мы вынуждены сказать вам… Нам так жаль…»