У Луны из кармана раздалось жужжание, и она вытащила свой телефон.
– Извините, – сказала она, отвечая. Ее лицо расплылось в улыбке. – Да, я в порядке. Со мной все хорошо. – Она слушала несколько минут, кивая. – Хорошо. Я скоро буду дома. Люблю.
Луна обернулась ко мне:
– Представляете, это была учебная тревога, так говорят по всем каналам. Вы можете в это поверить? Все это – только для тренировки?
Казалось, Генри испытал облегчение.
– Ну, с учетом альтернативы… – произнес он и быстро мотнул головой в мою сторону, говоря мне, чтобы я отпустила девушку. – Луна, вы не хотите, чтобы мы подвезли вас куда-нибудь? Толпа уже поредела, и я могу проехать.
И мы поехали по городским улицам, все еще полным народа, но движение было уже другим. Оно было расслабленным, свободным, почти радостным. Опасность была побеждена. Худшее произошло лишь в воображении и уже миновало.
Так трудно отпускать что-то, наблюдать, как они выходят в дверь, садятся в самолет, вершат свой путь в опасном непредсказуемом мире. Я больше не расспрашивала Луну о семье, не тянулась рассмотреть кольцо у нее на шее. Вопросы возникают вне зависимости от того, как сильно вы боретесь за полную ясность. За время нашей поездки я рассказала Луне и Генри остаток истории. Я рассказала им о Луне, первой Луне, и о секрете, который я утаила от своих сестер. Генри слушал, не комментируя, хотя я понимала по тону его покашливаний, по напряжению плеч, что ему страшно хочется обсудить это. Но для этого еще будет время; нам предстоит долгий путь домой.
Мы приехали к дому Луны, старому длинному кирпичному зданию, не этому, из новостроек, и несколько минут постояли снаружи. Черно-синее небо начало окрашиваться в рассветные тона.
– Фиона, мы еще увидимся? – спросила меня Луна.
– Возможно, – сказала я. – Хотя у меня было достаточно сомнений. Мы с Генри останемся в горах. Конечно, мы всегда будем рады видеть тебя у нас, но это целое путешествие.
Луна колебалась, вежливо, как человек с самыми лучшими намерениями. Я знала, что никогда больше ее не увижу.
– Прощай, дорогая, – сказала я, когда она открывала дверцу.
Луна неловко обняла меня, порывисто охватив руками, кольцо больно ударилось в мягкую ямку у основания моей шеи, я разжала руки и отпустила ее навстречу рассвету.
После того как мы вернулись из Майами в Бексли, организовали поминальную службу для Джо, написали благодарственные письма и убедились, что Нони справится – она регулярно посещала группу поддержки, регулярно ходила к врачу, и с ней все было нормально – мы с Кэролайн договорились отыскать Луну. Мы хотели встретиться с ней – или в Майами, или привезти ее в Бексли – и лично отдать ей кольцо. Мы хотели посмотреть, как она откроет голубую бархатную коробочку и в первый раз увидит бриллиант, который Джо собирался надеть ей на палец. Нам с Кэролайн казалось важным увидеть ее реакцию. Побывать некоторым образом на месте Джо. Мне эта сцена представлялась светлой, кинематографичной, драматической, с вскриками радости и счастливыми слезами.