Амирель хотела сказать, что целительницы в дальних городках и деревнях никак навредить королевской власти не могут, и это все глупые отговорки, но принц рывком сел. С наслаждением вздохнул полной грудью, чего не мог позволить себе все время после ранения. Не успевшую вырвать руку и отскочить девушку обнял за талию и по-мужски прижал к себе.
— Тебе сколько лет, малышка? — спросил, наклоняясь к губам и обжигая ее своим дыханием.
— Пятнадцать, — не стала лгать она. — Летом исполнится шестнадцать.
Он откинул голову на спинку сиденья и протяжно, по-волчьи, взвыл. Амирель недоуменно посмотрела на него. Она же его вылечила, так что это с ним?
— У тебя были мужчины? — спросил он, с непонятной надеждой глядя на нее и все так же не выпуская из рук.
— Нет, — она решила, что в этом случае стоит говорить только правду.
— Так что, мне ждать еще целых полгода? — сердито то ли спросил, то ли возмутился он. — И за что мне такое наказание?
Амирель не знала, что на это сказать, и молча потупилась. О чем он говорит? Да, девушек раньше шестнадцати замуж не выдают, но ее-то уже дважды объявляли невестой, не спрашивая, сколько ей лет.
Принц подумал об этом же.
— Даже если бы элдормен Аверн и смог осуществить права мужа, брак с несовершеннолетней можно было бы оспорить. И я бы это сделал не задумываясь. Да даже если б ты и понесла от него, это ничего бы не значило!
— Оспорить брак? И моя возможная беременность ничего бы для вас не значила? Вы что, признали бы чужого ребенка своим? — Амирель изумленно смотрела на него, не веря, что простой стражник мог бы совершить все это.
Принц помрачнел, вспомнив о бесславной гибели предыдущей фаворитки.
— Нет. Я просто сделал бы так, чтобы ребенка не было. — Его голос прозвучал с непонятной для нее угрозой.
— Как не было? — Амирель стало страшно. Этот человек начинал ее пугать. Он не мог быть веселым и добрым мужчиной из ее сна, она это чувствовала. Попыталась отодвинуться от настойчивого спутника, но его рука цепко держала ее за талию, не выпуская.
— Не бойся! — принц успокаивающе поцеловал ее ладонь. — Ты не беременна, так что ничего страшного тебе не грозит. — И добавил, как клятву: — Я буду тебя беречь и не допущу, чтоб ты затяжелела. И не дотронусь до тебя прежде времени.
Избалованный всеобщим повиновением принц впервые в своей жизни решил наложить на себя столь неприятное самоограничение. Но он чувствовал, что иначе нельзя, слишком сильным напором он может оттолкнуть ее от себя, и тогда план, созревший в его голове, едва он ее увидел, никогда не осуществится.