За прошедшие полтора столетия исследователи разработали множество теорий происхождения и раннего развития языка, но, как в командном состязании, каждое убедительное на первый взгляд предположение сразу же встречалось свежим контраргументом. Это может показаться странным, но на самом деле такая ситуация естественна. Рождение Вселенной оставило массу «окаменелостей». Рождение языка не оставило ничего. Вездесущее реликтовое излучение, конкретные значения распространенности различных элементов, таких как водород и гелий, и движение далеких галактик — все это непосредственные отпечатки процессов, протекавших на самых ранних этапах развития Вселенной. Звуковые волны — первое проявление языка — быстро рассеиваются, не оставляя следа. Они пропадают всего через мгновение после того, как испущены. При отсутствии материальных остатков исследователи могут допускать серьезные вольности, реконструируя раннюю историю языка; результатом же — и это не удивительно — становится обилие различных, часто противоречащих друг другу теорий.
Тем не менее человеческий язык, по общему мнению, принципиально отличается от любого другого вида коммуникации в животном царстве. Будь вы среднестатистической зеленой мартышкой, вы бы умели подать тревогу, предупреждая остальных членов стаи о приближении хищника — леопарда (короткий высокий взвизг), орла (повторяющееся низкое похрапывание) или питона (своеобразное щелканье)11 Но вы пришли бы в полную растерянность, если бы вам захотелось поведать кому-нибудь, какой ужас вы испытали вчера, когда питон прополз совсем рядом, или обсудить с товарищами план завтрашнего набега на близлежащее птичье гнездо. Ваши языковые навыки сводились бы к небольшому множеству конкретных восклицаний с фиксированным значением, сосредоточенных исключительно на том, что происходит здесь и сейчас. Примерно то же можно сказать о средствах коммуникации, которые мы наблюдаем у других биологических видов. Как сказал Бертран Рассел, «собака не может рассказать свою автобиографию; как бы красноречиво она ни лаяла, она не может сообщить вам, что ее родители были хотя и бедными, но честными собаками»12. Человеческий язык совершенно не такой. Человеческий язык открыт. Вместо того чтобы пользоваться ограниченным набором фиксированных фраз, мы комбинируем и рекомбинируем ограниченный набор фонем, получая в результате сложный, иерархичный и практически неограниченный спектр идей.
Мы можем говорить о вчерашней змее или о завтрашнем гнезде с той же легкостью, с какой описываем приятный сон с летающими единорогами или рассказываем о том, что с наступлением ночи нас охватывает все более глубокая тревога.