До кучи – казачество Туркестанское. Чем там думал Николай, выпуская этого джинна, Бог весь…
«– Обострение!»
… однако подписав приказы о создании нового казачьего войска, назад он повернуть уже не может. Казаки, они ведь и правда – опора режима, но ровно до тех пор, пока им самим это выгодно.
Туркестаном же они грезят давно, задолго до походов Скобелева в Среднюю Азию! Тогда – говорили, составляли планы… не срослось.
Сейчас же… нет, не выйдет развернуть. Ну или выйдет, но не простят казачки царю-батюшке такого разворота. Не тот народ.
Тесно станишникам на Дону да на Кубани! В пересчёте всех десятин на казачьи лихие головушки, оно вроде как вволю земли, да не выпустит её старшина казачья! Не выпустит и не выпускает – даже и ту, что общинной считается. Мно-ого сейчас среди казаков тех, кто даже коня и оружие купить себе не могут, за казённый кошт на службу их собирают.
Нарезаются земли под станицы на границе с Афганистаном, а местные казакам – не рады. Ни афганцы, ни поданные Российской Империи, ни…
… только сами казаки и рады. У них давно уже – планы, с семидесятых годов ещё, да с конфликта на Кушке. Живы ещё те, кто воевал в здешних краях, и не все они старики. Есть карты, проводники, и поговаривают, даже землица нарезана загодя, тогда ещё.
Вот как в таком разе развернуть их? Опору режима?
Сложно сейчас в Туркестане, очень сложно – так, что икается порой в Петербурге. Клубок змеиный из интересов эмиров и беков Афганских и Туркестанских, казаков и администрации тамошних земель, британцев и Бог весть, кого ещё.
А царь рыбу ловит…
… ну или чем он там занимается? Царствует, а править – решительно не хочет, но и другим не даёт.
Растопырил страну в раскоряку, пытаясь услужить разом всем, да только вышла какая-то политическая «Камасутра» С Британией разругался, а с Францией или Германией не союз, а чорт те што! Даже с Южно-Африканским Союзом ухитрился отношения испортить. Талант у человека, не иначе[58]. Р-рыбак…
Пока раздумывал, руки сами подтянули салфетку, Санька протянул карандаш, да и…
– Охо-хо! – засмеялся Иосиф Филиппович, забавно кругля глаза, – Эк ты царя нашего батюшку!
Николая я изобразил очеловеченным страусом, засунувшим голову в песок, и только откормленный афедрон, обтянутый белыми лосинами, приглашающее торчал над песками. А вокруг такие же очеловеченные звери-страны, приглядываются…
– Прелестная в своей пошлости карикатура, – заключил Иосиф Филиппович, пряча салфетку в карман, – С вашево позволения, я её пристрою в одном из европейских издательств. Есть у меня, знаете ли…