За время долгой беседы Инглис всего два раза видел, как рушится железное самообладание и сдержанность Рокфеллера, и оба раза, что показательно, это была реакция на Тарбелл. Первый – когда Инглис зачитывал вслух ее утверждение, что в 1872 году тридцатидвухлетний Рокфеллер захватил кливлендские нефтеперерабатывающие заводы, угрожая сокрушить конкурентов, если они не присоединятся к его синдикату. Именно с 1872 года начался его целеустремленный путь к главенству в нефтяной промышленности. Если этот год запятнан, то все остальное тоже. Инглис ярко описал реакцию Рокфеллера на заявления Тарбелл:
«Это абсолютная ложь!» – воскликнул господин Рокфеллер так громко, что я поднял голову от записей. Он удобно сидел в большом кресле, но на этих словах вскочил и подошел к моему столу. Его лицо покраснело, глаза горели. До сих пор я видел с его стороны только приветливость, а теперь, впервые не возникало сомнений, что он охвачен гневом и негодованием. Его голос гремел громко и четко. Он не стучал по столу, но стоял, сжав руки в кулаки, и было заметно, как сложно ему сдерживаться. Ему не удалось сразу же вернуть равновесие. «Это абсолютная ложь! – выкрикнул он. – Ни одному человеку такого не говорил ни я и ни один из наших представителей. Можете так и записать. Это заявление абсолютная ложь!»>9
После этой вспышки Рокфеллер успокоился, но выпад причинил боль. Позже он бродил с Инглисом по дорожкам его огромных владений, среди холмов и полей для гольфа. «Как смехотворны все эти разговоры! – воскликнул он. – Это вздор, ядовитый вздор, сказанный с какой-то целью. По сути, мы все находились на тонущем корабле, пока продолжалась яростная конкуренция, и мы пытались построить шлюпку и добраться до берега. Нет нужды угрожать людям, чтобы те сели в шлюпку и покинули тонущий корабль»>10. Захват фирм конкурентов проходил не так благожелательно, как преподносил Рокфеллер, но его память была сильно избирательна.
Самые едкие эпитеты Рокфеллер приберег для другого текста, где Тарбелл разбирала деликатный вопрос о его личной жизни: характер его колоритного беспутного отца, Уильяма Эйвери Рокфеллера. В июле 1905 года она завершила свое повествование о «Стандард Ойл» разделом «Портрет» Рокфеллера из двух частей, полным ядовитых описаний его отца, странствующего торговца патентованных лекарств, ведущего таинственную бродячую жизнь. Уильям Эйвери Рокфеллер был из тех умеющих убеждать дельцов, которые процветали в приграничных сообществах Америки начала XIX века, и Тарбелл подробно описала его проступки. В одном случае она гневно написала: «Право, он обладал всеми грехами, кроме одного – он никогда не пил»