Все мигом стихло. Барон передал трубу лакею и взял у него микрофон.
– Дамы и господа! Прошу минутку внимания! Напоминаю: через десять минут касса закрывается и ставки приниматься не будут!
– Простите, барон, – сказала Ингрид, хватая Монтальбано под руку и увлекая за собой.
– Куда мы?
– Делать ставки.
– Да я даже не знаю, кто участвует!
– Послушай, фавориток всего две. Бенедетта ди Санто-Стефано и Ракеле, хотя она выступает не на своей лошади.
– Какова эта Бенедетта?
– Усатая карлица. Хочешь, чтобы она тебя поцеловала? Не валяй дурака и ставь на Ракеле, как я.
– А Беатриче делла Бикокка?
Ингрид застыла как вкопанная:
– Ты с ней знаком?
– Нет. Я просто хотел узнать…
– Развратница. Сейчас наверняка трахается с конюхом. Всегда этим развлекается перед скачками.
– Почему?
– Говорит, что потом лучше чувствует лошадь. Ты знал, что гонщики «Формулы-1» слушают двигатель задницей? Беатриче чувствует лошадь своей…
– Ладно-ладно, я понял.
Они нашли свободный столик и заполнили чеки.
– Подожди меня здесь, – сказала Ингрид.
– Давай я схожу, – возразил Монтальбано.
– Там очередь, а меня пропустят.
Не зная, чем себя занять, он подошел к одному из столов с закусками. Всю еду аристократы уже смели. Видать, оголодали почище аборигенов Бурунди после засухи.
– Что вам угодно? – спросил официант.
– «Джей энд Би», неразбавленный.
– Виски закончилось, синьор.
Ему непременно надо было выпить для поднятия духа.
– Тогда коньяку.
– Коньяк тоже закончился.
– Что есть из алкоголя?
– Ничего. Остались фанта и кока-кола.
– Фанту, – сказал он, погрузившись в уныние еще до того, как пригубил стакан.
Ингрид прибежала с двумя квитанциями в руке, а барон протрубил второй кавалерийский сбор.
– Пошли, барон зовет на ипподром. – И протянула ему одну из квитанций.
Ипподром был небольшим и совсем просто устроенным: большой скаковой круг, обрамленный по обоим краям невысокой изгородью.
Еще там были две деревянные вышки, пока что без наблюдателей. Шесть боксов, установленных в ряд перед стартом, пустовали. Гости могли свободно располагаться стоя вдоль периметра скакового круга.
– Встанем здесь, – сказала Ингрид. – Поближе к финишу.
Они облокотились об изгородь. Невдалеке на земле была проведена белая полоса – видимо, финиш, – с внутренней стороны круга у полосы стояла одна из вышек, скорее всего, предназначавшаяся для судей.
На другой вышке появился барон Пископо с микрофоном в руке:
– Прошу внимания! Господа судьи, граф Эмануэле делла Теналья, полковник Роландо Ромерес, маркиз Северино ди Сан-Северино, займите места на вышке!
Легко сказать. На обзорную площадку вышки вела неудобная деревянная лесенка. Младший из них, маркиз, весил как минимум сто двадцать кило; полковник был восьмидесятилетней развалиной со старческим тремором, а у графа не сгибалась левая нога; так что четверть часа, которая потребовалась им на покорение вышки, можно было вполне засчитать как рекорд.