– Можете подождать пять минут?
Стоит потянуть время. Он притворился, будто читает какую-то бумагу, то посмеиваясь, то хмурясь. Потом отложил в сторону и молча пристально уставился на Престию. Фацио сказал, что Престия – инфузория, марионетка в руках Беллавии. Однако нервы у него крепкие.
Наконец комиссар решился:
– К нам поступило заявление на вас от вашей жены.
Престия вздрогнул. Заморгал. А рыльце-то в пуху: наверняка ожидал чего-то другого. Открыл рот, закрыл и наконец выговорил:
– Моя жена? Заявила на меня?
– Написала нам длинное письмо.
– Моя жена?!
Тот все не мог оправиться от потрясения:
– И в чем же она меня обвиняет?
– В систематическом дурном обращении.
– Меня? То есть я ее…
– Синьор Престия, советую вам не отпираться.
– С ума сойти! Голова кругом! Можно взглянуть на письмо?
– Нет. Мы уже отослали его прокурору.
– Послушайте, комиссар, тут наверняка какая-то ошибка. Я…
– Вы Престия Микеле?
– Да.
– Пятьдесят пять лет?
– Нет, пятьдесят три.
Монтальбано наморщил лоб, словно охваченный внезапными сомнениями:
– Уверены?
– Конечно!
– Странно! Проживаете на улице Линкольна, 47?
– Нет, я живу на улице Аббата Мели, в доме номер 32.
– Серьезно?! Можете предъявить документы?
Престия достал бумажник и протянул ему удостоверение личности; Монтальбано долго и пристально изучал документ. Иногда поднимал глаза на Престию, потом снова погружался в чтение.
– По-моему, ясно, что… – начал было Престия.
– Ничего не ясно. Простите. Я ненадолго.
Комиссар встал, вышел из кабинета, закрыл дверь, пошел к Лаваккаре. Там уже сидел Галлуццо.
– Приехал?
– Да. Я только что проводил его к Фацио, – ответил Лаваккара.
– Галлуццо, пошли со мной.
Монтальбано вернулся в кабинет в сопровождении Галлуццо, напустив на себя виноватый вид. Дверь закрывать не стал.
– Страшно сожалею, синьор Престия. Тут явный случай совпадения имен. Простите меня за причиненное беспокойство. Пройдите со следователем Галлуццо, вам надо подписать согласие. Всего хорошего.
Он протянул руку. Престия что-то пробурчал под нос и вышел вслед за Галлуццо. Монтальбано почувствовал, как превращается в изваяние: вот он, момент истины. Престия прошел два шага по коридору и столкнулся нос к носу с Ло Дукой; тот выходил вслед за Фацио из его кабинета. Монтальбано увидел, как оба на мгновение замерли.
Находчивый Галлуццо гаркнул жандармским тоном:
– Так что, Престия, мы идем или нет?
Престия, вздрогнув, двинулся дальше. Фацио легонько толкнул в спину Ло Дуку – тот застыл, проглотив язык. Ловушка сработала безупречно.
– Комиссар, к вам синьор Ло Дука, – сказал Фацио.