Не успел доктор Кулинг задремать, как раздался пронзительный зов полицейского свистка. Врач натянул ботинки и пошел к источнику звука. Продвигался он мучительно медленно даже с помощью Альберта, который примчался вниз с побелевшим лицом и теперь тащил Кулинга через заросли кустов и жуткие камни, бормоча что-то несвязное про тело. Когда они добрались до Балансирующих валунов, Джим тщательно делал записи и измерения.
– Увы, доктор, по-моему, мы опоздали.
– Да заткнись ты, – проворчал Альберт. Его тошнило, и он бы отдал фунт за то, чтобы сейчас отойти в кусты. Стройная темноволосая девушка с кудряшками лежала лицом вниз на выступе покатой части горы прямо под нижним из валунов, прикрыв голову одной рукой – будто просто заснула посреди жаркого дня. Над лифом муслинового платья, запачканным кровью, роились крошечные мухи.
– Если она еще жива, это будет настоящим чудом, – сказал доктор, опускаясь рядом с телом на колени и профессиональным жестом щупая безвольное запястье. – Святые небеса, чувствую пульс… она жива! Сердцебиение слабое, но оно есть. – Кулинг неуклюже поднялся. – Кранделл, давай вниз за носилками, Джим пусть пока закончит свои записи, а я подготовлю пострадавшую к транспортировке… Ты точно ее не двигал, Джим?
– Нет, сэр. Мистер Бамфер строго запрещает прикасаться к трупу.
– Это вовсе не труп, молодой человек, – сурово поправил доктор Кулинг. – Это, слава господу, живая и дышащая девушка!
Следы схватки или какого-либо насилия отсутствовали. Ноги девушки, что странно, были босыми и совершенно чистыми – ни царапин, ни синяков, хотя позже установили, что последний раз Ирму видели на площадке для пикника в белых ажурных чулках и черных шевровых туфлях с ремешками. Эти вещи так и не нашлись.
Джима Гранта высадили у полицейского участка Вудэнда, чтобы он передал свой отчет Бамферу, как только тот вернется. Ближе к вечеру воскресенья Альберт и доктор Кулинг принесли девушку, все еще находившуюся без сознания, в домик садовника в Лейк-Вью и устроили в лучшей спальне, где за ней могла ухаживать миссис Катлер, жена садовника. Она переодела бедняжку в собственную ситцевую ночнушку, пахнущую лавандой и хозяйственным мылом, и теперь девочка лежала с закрытыми глазами на широкой двуспальной кровати под лоскутным одеялом и выглядела, как потом миссис Катлер сказала супругу, «прямо как маленькая куколка». Изящные батистовые панталоны и нижняя кофта – «отделанные настоящим кружевом!» – были так изорваны и запачканы, что добрая женщина лично взялась погладить их, и утром в понедельник вещи расплавились под утюгом. К большому удивлению миссис Катлер, бедную девочку привезли без корсета – именно в таком виде она и лежала там на скале. Будучи скромной, жена садовника никогда не произносила слово «корсет» в присутствии джентльмена и поэтому ничего не сказала об этом доктору, который предположил, что девочка вполне разумно отправилась на пикник без этого дурацкого предмета одежды, ответственного, по его мнению, за тысячи женских жалоб. В результате, полиция так и не узнала о важной зацепке в виде пропавшего корсета. Как и обитатели колледжа Эпплъярд, где в субботу четырнадцатого февраля несколько одноклассниц видели, что Ирма Леопольд, известная своей разборчивостью в нарядах, надевала длинный французский атласный корсет на легких косточках.