А с Таней она познакомилась уже после того, как Митя, уволился из магазина.
По возрасту, Таня была ровесницей её младшей, к тому же оказалось, что они землячки и, даже, из одной деревни.
С Таней было легко общаться; в отличие от большинства женщин, работавших в магазине, она не была болтлива, и никогда не говорила за глаза о других.
Она вспомнила про чай, когда зателенькал сотовый.
— Ба, ты уже дома?
— Да, Юленька, чай пью, — она взяла чайник и залила пакетик в кружке кипятком.
— Ба, я щас поднимусь, мы с Андреем у подъезда.
Она добавила в чай молока и, встав из-за стола, достала ещё две чашки и поставила на стол.
Тренькнул звонок и она, открыв дверь и, впустив внучку, приобняла и чмокнула её.
— А Андрей?
— Ба, да мы щас на дачу съездим, ягод хотели набрать. Ты нам оставила? Мама говорила картошку надо окучить.
— Да я уж окучила.
— Ба, ну мама же просила тебя, мы бы сами.
— Ой, да там картошки то, полсотки. Я за полчаса управилась, да и не жарко с утра. Когда поженитесь?
— Ба, ну, мы как бы женаты, гражданским браком.
— Это не гражданский брак, это сожительство — Ксения поджала губы.
— Ну, а муж и жена чем занимаются? Тоже сожительствуют, только со свидетельством.
— Чай будешь?
Юлька мотнула головой и, выйдя из кухни, зашла в туалет. Через минуту зашумела вода в унитазе и Юлька, выйдя из туалета, зашла в ванну.
— Ну ладно, ба, — Юлька улыбалась — я побежала — и, махнув рукой, пошла в прихожую.
Щёлкнул замок, скрипнула дверь и неслышно закрылась; ожил лифт, с лязганьем открылись и закрылись двери и лифт пошёл вниз, унося шум и Юльку.
Ксения сидела и смотрела в окно. И вдруг поймала себя на мысли, что вспоминает Митю, с его, бесстыдно торчащим членом. Она попыталась думать о Юльке, но перед глазами возникал Митя: «Я поздороваться хотел». Она усмехнулась и встряхнула головой, но подсознание, с упорством маньяка, подсовывало Митю. Она ужаснулась, осознав, что мысленно пытается снять с Мити шорты, чтобы увидеть его. Но шорты не снимались, распаляя воображение.
* * *
Таня лежала на кровати, в ногах у неё сидел Митя и, держа на коленях Танины ноги, пилкой подчищал ногти. По телевизору шли новости, после которых, должны были показать очередную серию «Великолепного века».
Митя отложил пилку и стал массировать пальчики и стопы ног жены.
— Боже, твои руки — Таня смотрела на Митю с улыбкой блаженства на губах, в глазах блестели слёзы.
Митя улыбнулся и, склонившись к ногам, стал осторожно, ногтём, теребить заусенец на среднем пальчике левой ноги. Стараясь не оторвать, чтобы не было крови, двигал заусенец подушечкой пальца и прицарапывал ногтём.