Несмотря на отвратный вид существа, было в нём что-то дьявольски изящное!
Я перевёл дух и потянул топорик из чехла.
Чёрт, не упуская из виду мужика, роющегося в сугробе, взглянул на меня и покачал головкой.
Не члена! А той, что с рожками!
— Не выдавай меня, Василий!
Шевелились только губы Чёрта, но я отчётливо услышал каждое слово.
Чёрт бочком, следя и за мной, и за мужиком, подскакал ко мне.
— Это Вакула, кузнец из Диканьки. Мы малость заплутали. Он сам виноват: всё совал свой крестик мне под нос. Ну и обронил!
— Ты не прячься! Не прячься!
Я выглянул из-за ели: мужик уже полсугроба разгрёб!
— Можа ты его урезонишь? Только не разозли! Крут Вакула на расправу! — Чёрт почесал под хвостом и чихнул!
Мужик выпрямился и уставился на ель, за которой мы прятались — Ну ка выходи! — грозно насупился он, уперев кулачищи в бока.
Меня словно подтолкнул кто-то, и я шагнул из-за ели.
Мужик растерялся.
Я молчал.
— Ты кто такой?
— Вася!
— Вакула! Ты чёрта не видел?
— Да здеся я! — высунулся Чёрт, видимо рассчитывая, что при мне, кузнец не станет его ловить.
С необыкновенной ловкостью, Вакула метнулся к чёрту.
Он бы сшиб и меня, да я успел отскочить.
Вакула обнимал ель.
Я выбирался из снега.
Чёрта не было!
— Далеко не уйдёшь! — Вакула отшагнул от ели — Вася, помоги крестик найти!
— Да у меня под снегом капканы спрятаны! — вдруг брякнул я.
Чёрт, как ошпаренный, выскочил из-за сугроба и оказался перед Вакулой. Хотел увильнуть, но кузнец уже накручивал его хвост на руку.
— То-то же! — и занёс кулак.
Чёрт бухнулся на колени — Только не бей, Вакула. Я крестик буду искать.
— Крестик я сам найду. А ты осмотрись, далеко ли нам ещё до столицы.
Чёрт полез на ель, а мы с Вакулой продолжили искать крестик.
Искал Вакула, а я подсвечивал фонариком.
— Да не ищи ты! — чёрт спрыгнул на снег — Тут итить то с полверсты!
Вакула выпрямился, а я посветил фонариком в рыло чёрта.
— Вона, стольный град Петербург! — хвост у чёрта выпрямился, указывая в сторону моей деревеньки.
— Идём! — Вакула обтряхивал с тулупа снег — Опосля найдём!
— Стоп, ребяты! — встрял я — Там моя деревенька! А до Питера около семи тыщ вёрст!
Вакула уставился на чёрта.
Чёрт уставился на меня.
— Черевички, Оксана — как в бреду пробормотал Вакула.
— Какие черевички? Какая Оксана? Год то на дворе какой?
Кузнец меня не услышал, а чёрт уточнил — И какой же?
— Две тыща семнадцатый от Рождества Христова!
Чёрт присвистнул, а на лице Вакулы изобразилась работа мысли.
Чёрт потянул меня в сторонку — Отойдём-ка!
Мы отошли от Вакулы, застывшего в ступоре.
— Ума палата, да прикинута говна лопата! До него, как до утки: дойдёт на третьи сутки. Ты ничего не напутал, мил человек? — чёрт облизывал красные губы и чесал под хвостом.