Когда принесли дрова, вода в кастрюле уже закипала.
— Ты можешь поспать, если хочешь или пособирай ещё малину, пока я буду готовить.
— Я малину пойду собирать, только во что?
— В подполе я видела ещё одно ведро — достань его.
Андрей откинул крышку и спустился — Мам, ой, Наташ, не видно ничего.
— Сейчас — она подала ему лампу — видишь? Да, там ещё тазик есть, тоже достань, курицу теребить.
Андрей подал матери тазик и ведро, и вылез — Лампу погасить, мам? Ой, Наташ?
— Погаси — она положила курицу в таз и ошпарила её кипятком из кастрюли.
Взяла в руки таз — Ну, чё, пошли, я на улице буду теребить, а то здесь жарко. Да, крышку то закрой.
— Наташ — Андрей шёл за матерью — когда она в тебя огурец засунула… у тебя такая… — он замолчал, не находя подходящего слова.
— Пиздень! — Наташка улыбалась — она имеет одно замечательное качество, подстраиваться под размер того, что в неё засовывают. Сегодня вечером, когда ляжем, убедишься в этом.
Андрей собирал малину.
Наталья, отеребив и распотрошив курицу, поставила варить бульон и начистила картошки.
Она прошла в огород и пошла, высматривая укроп.
— Ну, как?
— Уже половину ведра набрал, а чё мы будем с нею делать?
— Варенье сварить не получится, будем сушить.
— А может у Аллы?
Наталья, вдруг, почувствовала укол ревности — Понравилась тётка? — она старалась говорить равнодушно.
— Даа, классные тётки! Особенно Алла, да мам, ой, Наташ.
— Классные — уже не укол, а будто ножом полоснуло по сердцу.
— Мам, ты чёоо?! — Андрей почувствовал напряжение.
— Ничего, ссать хочу! — и, повернувшись к Андрею спиной, присела, задрав подол и приподнимая жопу.
Моча с шумом лилась, вспениваясь жёлтым — Андрей смотрел и, впервые в жизни, похоть приподняла свою головку и его охватил сексуальный озноб.
— А ты чё-то не писаешь и не какаешь? — она встала и подтёрла муньку подолом, раздвигая ноги.
— Я в лесу.
— Что в лесу?
— И то и другое.
— А если б волк цапнул за жопу, волков белая жопа привлекает, они думают, что это заяц.
— Мам, волки не думают и жопа не похожа на зайца.
— Ты прямо из волчьей стаи, всё про них знаешь.
— Мам, ты из-за Аллы?
— И как ты догадался? — съехидничала она — я тебя рОстила не для какой-то старой пробляди, ты мой… она замолчала, но потом добавила — сын.
У Андрея вертелось на языке спросить о… но он сдержался.
Они пообедали.
Сваренную курицу с бульоном в кастрюле убрали в подпол.
— А если крысы, Мам, ой, Наташ?
— Здесь уже почти год никто не живёт, откуда крысы?
— Пойдём ещё позагораем и поплаваем, вдвоём?
— Пойдём.
Когда вышли на крыльцо, Наталья, увидев таз с куриными потрохами, вспомнила.