Я с коня следил за удаляющейся машиной, пока она не превратилась в черную точку, а потом и вовсе исчезла с глаз.
В небе прокричали улетающие в теплые южные края ласточки. Небо лишилось песен. Увижу ли снова Шуру?..
* * *
Сахнов нагрузил свою трофейную повозку новыми вещами. Поверх немецкого обмундирования грудились лопаты, кирки, косы и даже плуги да лемеха.
— Я служил вам не по долгу, а по совести, — сказал он мне. — Разрешите отвезти эту повозку в нашу деревню?
А есть разве у него деревня? Даже из госпиталя он не поехал в тыл, хотя его подчистую освобождали от службы. Видно почувствовав мою озадаченность, он заговорил:
— Да, жизнь моя шалая, но деревню, где родился, и дорогу к ней помню… Дней пятнадцать мне надо туда и обратно на повозке. Если меня в деревне и помнят, то только по худому делу. Пусть хоть лихом не поминают.
Очень мне было понятно состояние Сахнова. Вспомнился Гопин. И то, как потом комполка мучился угрызениями совести. Я решил взять на себя: отпустить Сахнова, не согласовывая этого с начальством. Будь что будет, не могу ему отказать. Я верю ему, как себе…
Я снабдил его необходимыми документами и пожелал доброго пути. Он обнял меня.
— Обязательно вернусь, сынок! Обязательно…
Он сел на повозку и пустил коней вскачь. Уехал!.. Я не надеюсь встретиться с ним. Он-то непременно вернется, но буду ли я жив?..
Сегодня двадцать пятое августа. Через четыре месяца и три дня мне исполнится двадцать один год. Записи мои на красной бумаге.
МОРЕ ДАЛЕКО
Мы в бесконечных боях.
Рвемся к морю. Путь наш залит кровью. Иной раз врагу удается вышибить нас с завоеванных позиций. Он у порога своего дома и защищается не на жизнь, а на смерть. Каждая пядь земли дается нам кровью, ценою многих жизней…
Только этим утром мои солдаты соорудили целых пятнадцать блиндажей, вырыли около километра ходов сообщений. А к вечеру мы уже бросили их, пошли вперед.
Сегодня наши минометы выпустили три тысячи шестьсот штук четырех с половиной килограммовых мин. То есть шестнадцать с лишним тонн стали. Прибавить к этому бесчисленные патроны, гранаты, ракеты — итог получится внушительный.
* * *
Сегодня вечером мы освободили город Шауляй.
Освободить-то освободили, а вот удерживаем с трудом. Из тыла на смену нам прибыли резервные войска. Мы вконец обескровлены, уходим на передышку и пополнение. Шауляй необходимо удержать во что бы то ни стало.
Спустя два дня после отдыха с передовой мы маршем добрались до места.
Неожиданно оказались в зеленом молчании. Благодать-то какая!.. Оглядел своих ребят и онемел: мало их осталось в живых. В пехоте и того хуже. В каждой роте не больше десятка выжили. Передо мной стоят как живые все те из моих ребят, кто убит. И комок подступает к горлу.