А коза лизнула соленый от пота затылок Асура. Он глянул на нее: задние ноги расставлены широко-широко, а между ними большое черное вымя с парой налитых сосков.
От удивления Асур вскинулся и сел.
— Эй, пастух, подойди-ка сюда!..
Кхис-кхиса как пригвоздило к месту. А собака, та, что приняла было Асура за мертвого, вдруг завыла. Толпившиеся поблизости овцы испуганно отпрянули. Проснулся и закричал младенец.
Асур вскинул винтовку и грозно повторил:
— Иди сюда. Эй, тебе говорю! Мы хоть и вооруженные, но не убийцы. Подойди, не бойся!..
И пастух повиновался, не столько, наверно, из страха, сколько от удивления. Его обожженное солнцем лицо было черным, сухие, растресканные губы обсыпаны болячками. Обут он в изодранные трехи. Через плечо переброшена сума, расцвеченная многочисленными заплатками.
Пастух подошел и встал перед Асуром, весь как замшелый камень. Срапион, не глянув на него, тихо проговорил:
— С нами грудной ребенок. Он голодный. Дай молока для него.
Пастух пришел наконец в себя. Сообразив, что эти чужие вооруженные люди требуют у него всего лишь молока, он, однако, не мог в толк взять: как это так, с оружием — и не убивают?..
— Молока?.. Только молока вам надо?!
— Молока! — крикнул Срапион и зло сплюнул. — Не станем же мы тебя убивать!
Пастух поймал козу, вытащил из сумы своей медную, довольно узкогорлую посудину — кувшин не кувшин — и грязными шершавыми пальцами стал доить козу. Доил, доил и словно бы так, между прочим, спросил:
— Что вы за люди?
— Армяне мы, солдаты, — ответил Срапион. — А ты курд?
— Да, — кивнул пастух. — Бежите?
— Все бегут. От самого Арзрума бежим!
— Эх-ха! — Пастух покачал головой. — Какие же вы солдаты! Турок всю страну вашу затоптал.
— Ты давай-ка лучше молоко, — бросил Срапион. — Недалек день, когда вестник злой доли заревет ослом и над твоим ухом. Посмотрим тогда, как ты запляшешь?
Асур влил в рот малышу чуточку молока из посудины. Ребенок поначалу воспротивился «насилию», закричал и все выплюнул, но потом распробовал молоко и стал жадно пить, глоток за глотком. На обветренном, обросшем лице Асура мелькнуло нечто вроде улыбки. Итак, на сегодня ребенок сыт. И, словно бы оповещая мир о счастье, он, Асур, крикнул:
— Вот посмотришь, будет жить!..
Срапион приказал пастуху надоить еще молока. Курд поймал другую козу и снова наполнил посудину. Срапион в мгновение опорожнил ее, обтер губы травой и сказал:
— Какое оно вкусное, парное молоко! И теплое. Надои-ка еще!..
Асур тоже выпил. Срапион снова протянул посудину курду:
— Еще одну козу подои.
Пастух не противился. Срапион взял у него посудину, заткнул ее листьями конского щавеля и сунул в пастушью суму.