— На, тоже попей.
— А ты? — вопросительно глянул на него Срапион.
— Хватит и мне. Молока много.
Оба сделали по нескольку глотков и заспешили уйти подальше от этого соблазна. Пригибаясь, а где и ползком, они прошли кустарником по склону, миновали небольшую рощу. Асур нес ребенка, Срапион — козу.
Был уже полдень. Пройдя всю рощу, они наконец решили передохнуть. Устроились в расщелине скалы. Укрытие было надежным. Срапион сразу начал рвать траву для козы-кормилицы.
— А парень-то этот, козопас, настоящий осел.
— С чего тебе так показалось? — хмыкнул Асур.
Срапион довольно улыбнулся.
— Не заметил ведь нас, слепой, что ли?..
— А заметил бы, нам несдобровать.
— Я прирезал бы его!
Асур вздрогнул от этих слов. Он машинально потрогал свой кадык и посмотрел на ребенка.
Вот и еще одна ночь черным стервятником разостлала свои крылья над беглецами, над ребенком и над козой. Ущелье уже потонуло во тьме, тогда как на дальних вершинах еще играли блики заходящего солнца. И небо там еще розовело…
Снова тронулись в путь. У Срапиона была теперь своя ноша — он привязал козу к поясу и вел ее рядышком, а Асур нес свою неделимую плоть — ребенка.
Так они пробирались к цели еще три ночи кряду. Днем по-прежнему прятались в укрытиях, пасли козу и доили ее — тем и кормились, а ночами шли и шли.
На исходе третьих суток, перед рассветом, они наконец увидели перед собой Аракс. Как духи ночные, затаились в высоком камышнике и с нетерпением приготовились переждать, пока стемнеет. Еще целый день предстояло прятаться. Но едва наступит желанная тьма, они выйдут к реке.
Срапион заботливо ухаживал за козой и больше не укорял Асура, не был суров к ребенку, не твердил, как прежде: «Умрет». Ничего такого уже не говорил. Ведь они наконец у цели. И конечно же оба рады, что спасли малыша. Оба теперь полны надежды, что ночью перейдут реку. Но недаром говорится, что у сироты день черен, а бог глух. Откуда ни возьмись, против них на холме появились аскяры. Четверо. И шли они прямо на них, про тайник будто знали. Неужто приметили?.. У Асура в горле пересохло. Затеплившаяся было надежда снова сменилась болью и тревогой. Срапион поднял винтовку и прицелился.
— Положи ребенка и бери ружье! — приказал он.
Асура удивило, что голос у Срапиона был очень спокойный, никакой в нем растерянности, будто им вовсе ничто и не грозит. Асур уложил ребенка на траве и занял позицию там, где велел Срапион.
Турки продолжали приближаться. Можно было почти безошибочно предположить, что идут они в этом направлении не случайно, а потому, что заметили их. Идут уверенно, дерзко, не предвидя для себя никакой опасности. Так испытанный мясник с топором в руках подходит к быку, чтобы одним ударом оглушить его, повалить, а потом и заколоть.