Они держали чуть вкось по течению, так легче идти.
Вот дно совсем ушло из-под ног. Надо плыть. Срапион подождал, пока Асур нагонит его.
— Одной рукой ребенка держи, — подсказал он, — а другой греби. И дай-ка мне ружье, полегче станет.
Асур снял с плеча ружье, отдал Срапиону. Подняв над собой запеленатого малыша, он лег на воду и свободной рукой начал грести.
Срапион плыл рядышком.
— Не бойся, я близко. И осторожно. Хорошенько держи ребенка, не урони.
Асуру вдруг вспомнился случай. Парнишкой он еще был. Овцу как-то переправлял через реку. Обхватив ее одной рукой за шею, другой греб. Ушел с головой под воду и плывет, не подумав, что ведь овца-то тоже под водой. И, когда он выбрался на берег, оказалось, что овца конечно же захлебнулась и уже сдохла. Мать ужасно сердилась на него.
— Чтоб тебе пусто было!.. Одну овцу — и не уберег!..
Сейчас у него в руках не овца. Ребенок в руках. И река не та. Река сейчас большая, широкая и, конечно, глубокая. Но теперь-то он держит ребенка как надо — над водой — и, боже упаси, не даст ему захлебнуться. Сейчас к тому же с ним Срапион…
Вспомнив о матери, Асур потеплел душой, радостно подумал, что еще немного, и они пересекут реку, избавятся от преследований и опасности. Он принесет ребенка, отдаст его матери. И станет она растить малыша, как своего. Мальчишка ведь!.. Подрастет, и однажды они вдвоем отправятся и разыщут тот горный склон, где оставили умершую мать ребенка. Разыщут ее останки и предадут земле…
Асур истово рассекал воду и верил, что такой день непременно настанет.
Он поднял малыша еще выше. Вода сама держала их. Асур плыл легко, он был уверен в себе. За свою жизнь столько поплавал в речке близ родного села… Вот только овцы до сих пор жаль… Да ведь несмышленышем был. Потом он не раз переплывал реку. С теленком, к примеру. На другом берегу было хорошее пастбище. Теленок потяжелее, чем малыш. С ребенком легко. Пенящиеся волны помогали Асуру продвигаться вперед.
Чудеса, да и только: проказник-то снова смеется. Выпростал ручонку, лупит ею по воде и смеется! И это вовсе не плохо! Может, этот комочек души и тела чувствует, что вот они и впрямь наконец спасут его?.. Смеется, а!.. Ну и пусть смеется. Вон ведь уж сколько проплакал за свою коротенькую жизнь. Теперь пусть смеется.
Впереди совсем близко отчетливо виделся берег. Чуть пониже от ивовой рощи высилось исполинское ореховое дерево, зеленое-презеленое. Его толстые, переплетенные корни уткнулись в воду. Обнаженные ивовые корни были красные, а у ореха — белые. И все это очень хорошо видно на срезах обрывистого берега. Вода билась о корни, и они отсвечивали красными и белыми бликами.