Однажды он дал мне целую буханку хлеба и сказал:
— Два моих бойца в командировке. Это их доля. Возьмите, пожалуйста, не отказывайтесь.
Я, конечно, взял буханку, принес и разделил со своими соседями по койке. А еще краюху отнес Ерему Шалунцу. Ерем мой земляк, мы вместе пошли в армию, вместе еще в стройбате служили. Потом он тоже после Челябинска был в Кургане — перед отправкой на фронт. Словом, давно мы вместе, только в разных подразделениях. Он ранен в руку.
Бедняга вечно голоден.
— Ненасытный я какой-то, — с грустью признается он. — Просто беда…
Он высокого роста, рыжеватый. У него даже брови рыжие. Все вспоминает счастливые времена там, дома.
Они вместе с отцом продукты развозили у нас в городе со склада по магазинам. На тележке, с впряженным в нее ослом.
— Бывало, утром намазываю маслом печенье и ем сколько влезет!..
Рассказывает, а глаза горят алчущим блеском.
— Нет, никогда, наверно, больше досыта не наемся…
* * *
Мой знакомый лейтенант как-то позвал меня к себе. В его тесной, но довольно благоустроенной комнате был еще какой-то солдат, с глазами полными страха и ужаса. Лейтенант сказал, что человек этот грузин. Объявился в расположении госпиталя, по-русски не знает ни слова, и не могу ли я поговорить с ним, выяснить, кто он и откуда.
Я знал от своих товарищей-грузин всего несколько слов.
Делать нечего; вооруженный своими скудными познаниями, я начал спрашивать, как он сюда попал и из какой части. С грехом пополам выяснилось, что парень потерял свою часть в пути к фронту и теперь не знает, как быть.
— Три дня уже блуждаю без сна, без пищи. Помогите…
Я все пересказал лейтенанту. Но поскольку бедняга грузин не помнил, из какой он части, только фамилию командира взвода знал, то и отправить его было невозможно — неведомо куда.
— А что, если он дезертир или?.. — предположил лейтенант.
— Не думаю, — возразил я. — Просто растеряха. По глазам видно.
Лейтенант улыбнулся.
— Ну если это не голос крови в вас говорит, то, может, вы и правы.
И он направил грузина в ближайшую часть, в батальон для выздоравливающих раненых.
— Пусть там отдохнет; видать, поголодал, намучился. А потом его препроводят в какую-нибудь часть.
* * *
Утро. Мой знакомый лейтенант из особого отдела зашел ко мне и говорит:
— У меня печальная весть: ночью пал Севастополь.
Это очень тяжелая весть для всех. Осажденный врагом еще с октября прошлого года, Севастополь долго и упорно героически оборонялся. Сегодня пятое июля. Восемь месяцев город был в осаде. Целых восемь месяцев самоотверженно, на грани легенды, противостоял лютому натиску врага! Какой силой и мощью духа обладали его защитники, вынесшие все это? Есть ли подобный пример в истории человечества? Едва ли.