Конторки кладбищ были битком набиты людьми. Здесь люди ожидали оформления документов, искали кого-либо из работников кладбищ для отвода места под захоронение, но не находили их, так как их было очень мало, да и те были заняты массовым траншейным захоронением. Здесь же толпились так называемые кладбищенские «волки» с ломами, лопатами, топорами и кувалдами. Эти люди, пользующиеся бедствием других, их бессилием, отсутствием на кладбищах штатных могильщиков, за хлеб, крупу, табак, водку, продовольственные карточки нанимались рыть могилы, продавая их готовыми, но поскольку надзора за их работой со стороны администрации кладбищ не было, а граждане, доставившие покойника, усталые и озябшие, не всегда могли ждать захоронения покойников, то «волки» в отдельных случаях бросали незахороненных покойников на кладбище, иногда отрывали неглубокие ямки-могилы, ставили гроб или укладывали «куклу» (покойник, зашитый в одеяло или простынь), прикрывали его несколько землей или просто снегом и считали свое дело сделанным. Граждане, доставившие на кладбище покойника с благими намерениями – своими силами вырыть могилу и захоронить, получали место или просто сами выбирали его, начинали рыть могилу, но в силу того, что земля промерзла на один-полтора метра, [а] у них отсутствовал нужный инструмент и физическая сила, вырывали незначительную ямку, прикрывали незначительным слоем земли или снега и уходили, а некоторые просто, попробовав рыть могилу (что было очень трудно), бросали на кладбище покойника и уходили.
С половины декабря 1941 г. кладбища, особенно Серафимовское, Большеохтинское и Волково, представляли такую картину: перед воротами кладбищ прямо на улице, на самих кладбищах у контор, церквей, на дорожках, в канавах, на могилах и между ними десятками, а иногда и сотнями, лежали оставленные покойники в гробах и без них; их постепенно работники кладбищ убирали, хоронили в траншеях, но покойников продолжали подбрасывать, и это зрелище оставалось до марта.
В январе и феврале смертность росла, а люди еще больше физически слабели от истощения, а в связи с этим сокращалось и индивидуальное захоронение, транспортировка покойников на кладбища самим населением. Уже в декабре транспорт треста «Похоронное дело» явно не справлялся с вывозом трупов умерших людей из госпиталей, больниц, эвакопунктов и других мест. К 19 декабря их накопилось в городе больше 7 тысяч. Еще в первой декаде декабря в больнице им. 25-летия Октября прямо во дворе и у забора на территории Троицкого колхозного рынка в штабелях открыто лежало несколько сот трупов. По этому вопросу 19 декабря в 5 час. утра было созвано совещание у заместителя начальника Управления НКВД по Ленинградской области т. Иванова, на котором присутствовал я, начальник МПВО г. Ленинграда генерал-майор т. Лагуткин, заведующий Горздравот-делом т. Никитский, начальник отдела МПВО УНКВД ЛО полковник Деревянко, командир 4-го полка НКВД полковник Сидоров и начальник управления Рабоче-Крестьянской милиции Ленинграда т. Грушко. На совещании было установлено, что в городе имеется более 7 тыс. невывезенных трупов. Совещание решило организовать срочную вывозку трупов на кладбища автотранспортом МПВО города, 4-го полка НКВД, управления милиции и трестов «Похоронное дело» и уличной очистки. Между этими организациями были распределены больницы, госпитали, эвакопункты, где имелись трупы, и утром, сразу по окончании совещания, было приступлено к работе. Я, лично, прямо с совещания направился в трест «Похоронное дело» и взял в свои руки организацию и проведение работ по вывозке трупов, так как в аппарате треста кадров недоставало, а один начальник штаба МПВО треста Калистратов, инвалид (ходил на костылях), хотя и добросовестно относился к работе, но не в состоянии был руководить работой транспорта. Для вывозки трупов были привлечены 3 пятитонных автомашины 2-й автобазы треста уличной очистки и 3 автомашины треста «Похоронное дело», а для погрузки на автомашины и выгрузки трупов было выделено 50 человек – бойцов МПВО. С 19 по 25 декабря включительно был вывезен 4591 труп. Если удалось несколько очистить город от завала трупов, хотя и не на продолжительное время, то значительно усугубилось положение на кладбищах. На кладбищах не было свободных траншей, трупы хоронить было некуда, и они складывались в штабеля на кладбищах: Волковом, Серафимовском, Богословском, Большеохтинском и острове Декабристов. Траншеи, подготовленные летом и осенью, оказались уже заполненными, а 270 рабочих, мобилизованных исполкомами райсоветов в распоряжение треста, согласно решению СЗ исполкома от 6 декабря 1941 г. № 852-с для рытья траншей на правом берегу Невы у Веселого Поселка, на острове Декабристов и кладбищах: Волковском, Большеохтинском и Пискаревском, не дали положительных результатов. Они высылались на работу неаккуратно, с большими пропусками и не давали выработки.