«В 12 часов ночи по радио вдруг услышал бой Кремлевских часов, забилось сердце от волнения. Весь мир слушает Красную площадь. И бойцы на фронте, где есть радио, слушают Москву. Незабываемая минута! Время 0.00 часов. Начался 1942-й год»[551], – записал в своем дневнике педантичный историк Г. А. Князев. Другой блокадный летописец – бухгалтер Н. П. Горшков – зафиксировал в своей записи за 1-е января 1942 г.: «Мороз -25°. Весь день ясная, тихая, морозная погода. Сегодня сравнительно тихо. Дальние выстрелы очень редки. Всеобщий выходной день, на улицах много народа. Пешеходы покрыты инеем. Кино работают, посетителей много»[552]. У прочитавшего эти записи спустя многие годы человека может невольно возникнуть вопрос: неужели так покорно и безмятежно встретили Новый, 1942 год все ленинградцы? Конечно, нет. Все зависело от морального и физического состояния блокадников, большинство которых уже смотрело голодной смерти в глаза. «Уже месяц как мы не работаем. Нет тока. Не ходит трамвай. Нет топлива. Нет света, – подводил 1 января 1942 г. неутешительные итоги главный инженер «Судомеха» В.Ф.Чекризов. – На улице люди падают, и их не поднимают, потому что проходящие также слабы… Народ дошел до предела истощения. Везут по улицам саночки не только с гробами, но и в ящиках, а иногда без всякого ящика, так только покрыты чем-нибудь»[553].
На этом мрачном и безрадостном фоне неожиданный подарок получили ленинградские школьники, воспитанники детских домов и детских садов: по решению Исполкома Ленгорсовета с 1 по 10 января в городе были организованы детские новогодние елки для 50 тыс. маленьких горожан. Самое удивительное было то, что елки на праздниках были настоящие: тысячу елок заранее завезли из прифронтового леса. Как вспоминала С. В. Магаева, «на всю жизнь запомнилась елка сорок второго года. С тех пор не было ни одной встречи Нового года, чтобы я не вспоминала блокадную елку в средней школе № 28 на Шестой линии Васильевского острова. В зале стояла высокая нарядная елка. Рядом с ней был накрыт праздничный стол с блюдечками восхитительной пшенной каши. Мы, молча, сидели или лежали у елки, поглаживали колючие веточки, вдыхали смолистый аромат и., улыбались, впервые за блокадную зиму. Дед Мороз, Дмитрий Иванович (учитель математики), доставал из-под елки красивые пакетики, и Снегурочка, Елизавета Михайловна Зеленская (учительница русского языка), вручала нам неожиданные волнующие подарки. В пакетиках были щедрые по тем временам угощения: солнечный мандарин, кусочек хлеба и плиточка глюкозы с выпуклой звездочкой посередине»