.
Однако кроме этого действительно радостного события для детей Новый год ничего не принес: он не только не облегчил страданий населения осажденного Ленинграда, но даже их усилил. Надежды руководства обороной города на то, что блокада будет вот-вот прорвана и продовольственная проблема решится кардинально, оказались призрачными. В результате хлебные ресурсы Ленинграда на 1 января 1942 г. составляли 980 т муки, 2,9 т ячменя, 81,5 т сои-бобов, 11 т солода, 427,7 т жмыха, 1,1 т отрубей[555]. Даже по минимальным нормам, это не обеспечивало и двух дней потребности города. Хлебозаводы получали муку буквально с колес, и перебой в ее доставке грозил полным прекращением выдачи хлеба населению. Чтобы создать хотя бы минимальный запас муки, ленинградскому руководству пришлось фактически больше, чем на две недели прекратить подвоз по Ладоге других продуктов питания. Как отмечалось в январском спецсообщении УНКВД по Ленинграду и области, «в первой половине января, кроме муки, никакие продукты в Ленинград не поступали. Завоз в город продовольствия начался с 16 января в размерах, не обеспечивающих полного отоваривания продовольственных карточек населения»[556]. В этом секретном документе, разосланном не только ленинградским руководителям (Жданову, Хозину и Кузнецову), но и в Москву – Берии и Меркулову, фактически признавалось, что в первые две недели 1942 г. ленинградцы кроме суррогатного хлеба ничего не получали. «Прошедший январь был самый тяжелый месяц, – свидетельствовал В. Ф. Чекризов. – Кроме хлеба и обедов, по карточкам получили только спички, мыло и соль. Больше ничего нет»[557]. Инженер 7-й ГЭС И. Д. Зеленская записала 9 января 1942 г. в своем дневнике: «Голод, самый настоящий, убийственный голод навалился на Ленинград… В магазинах совершенно пусто. Торгуют только булочные, и для очень многих эти 200 гр. хлеба и вода – единственное питание»[558].
Разумеется, ленинградское руководство имело достаточно полное представление о бедственном положении населения, получая об этом информацию от партийных и советских органов, политинформаторов, НКВД и др. 4 января 1942 г. на стол А. А. Жданова легла информационная справка оргинструкторского отдела ГК ВКП(б), в которой обращалось внимание в первую очередь на резкое увеличение в городе количества детей-сирот. «Особенно тяжелое положение оставшихся без родителей 14-15-летних подростков, – сообщалось в этом документе. – В детские дома их не принимают. Дети толпятся около магазинов и булочных, вырывают хлеб и продукты из рук покупателей. Многие работники органов народного образования поднимают вопрос о помещении в детские дома ребят этого возраста и о прикреплении их к рабочим столовым»