Необычно важную роль в жизни ленинградцев играла почта, которая связывала их с внешним миром и в особенности с родными и близкими, которых война разметала по различным фронтам. В январе 1942 г. в городе работало всего 12 почтовых отделений[612]. Ленинградские почтальоны были настоящими подвижниками, обходя со своими тяжелыми сумками квартиру за квартирой. Но главные трудности для них начались в январе 1942 г., когда корреспонденцию нужно было получать самим на почтамте. H. С. Петрушина, разносившая почту по улице академика Павлова, вспоминала: «Нам приходилось, значит, вот как делать: в четыре-пять часов два-три человека сами ехали с санками на почтамт. Там корреспонденции другой раз неделю не бывало, две, а потом она вся прорывается. Тогда мы забирали в мешки и везли. Но везли как? Друг друга подталкивали, и в течение дня привозили»[613]. На этом мучения не кончались: корреспонденцию нужно было разложить по квартирам и потом доставить ее по темным и обледенелым лестницам адресатам, многих из которых уже не было в живых. Принося радостные и горестные вести («похоронки» с фронта), почтальоны часто находили квартиры открытыми и полностью вымершими[614]. Они, по всей видимости, были одними из первых, кто видел реальную картину массовой смертности в Ленинграде в январе 1942 г.
Более или менее точные сведения о масштабах смертности населения руководство обороны Ленинграда получало от УНКВД ЛО, в ведение которого находились городской и районные отделы записей актов гражданского состояния (загсы). Как выяснилось позже, данные о смертности населения, которые поступали из загсов, были неполными. В первые месяцы блокады ленинградцы старались своевременно регистрировать смерть своих родных и близких в этих отделах, у которых скапливались длинные печальные очереди. Но с наступлением зимы и резким увеличением смертности ослабленные голодом люди были не в силах похоронить умерших и далеко не всегда сразу регистрировали их смерть, получая по продовольственной карточке покойника хлеб до конца месяца. Захоронение умерших в больницах и госпиталях временно разрешалось по спискам с последующим оформлением в загсе. В постановлении Исполкома Ленгорсовета «О мероприятиях по улучшению работы загсов» от 4 января 1942 г. отмечалось, что выделенных работников для регистрации смертности оказалось совершенно недостаточно. Исполком обязал загсы прикрепить своих сотрудников ко всем больницам и госпиталям[615]. В результате первоначальные сведения в дальнейшем корректировались дополнительными актами, и за январь 1942 г. смертность в разное время определялась то в 96 751 человек