, то 101825 человек
[617] или 127 000 человек
[618]. Почти три четверти умерших от голода в январе 1942 г. составляли мужчины и только чуть более четверти – женщины
[619]. Из 96751 ленинградца, смерть которого в январе 1942 г. была тогда же зарегистрирована, 11217 человек умерли в первые пять дней января, 16860 человек – во вторые пять дней, 15073 человек – в третьи, 16963 человек – в четвертые, 17172 человек – в пятые, 19466 человек – в шестые пять дней
[620]. Эта динамика показывает, что на протяжении всего января смертность населения нарастала и достигла своего апогея в его последнюю пятидневку.
Немецко-фашистское командование было также осведомлено о массовой смертности населения осажденного Ленинграда. В своих донесениях о положении в Ленинграде немецкая разведка сообщала, что «в январе среди гражданского населения началась массовая смертность. Уже в начале января число умерших от голода и холода составляло 2–3 тысячи человек в день»[621]. Как видно из этого документа, приведенные в нем цифры достаточно близки к тем, которыми располагало в это время УНКВД. Правда, немецкая разведка здесь сообщала, что в конце января в Ленинграде ходили слухи о том, что в городе ежедневно умирает уже 15 тыс. человек, а за последние три месяца – 200 тыс. человек. Отмечая, что эта цифра по отношению к общей численности населения «не является слишком высокой», немецкая разведка делала свой прогноз: «однако следует принимать во внимание, что количество жертв с каждой неделей будет быстро расти, если сохранятся нынешние условия (голод и холод). Сэкономленные продукты питания для горожан, однако, не имеют решающего значения»[622]. К сожалению, этот прогноз если не полностью, то частично оправдался.
Наступившая массовая смертность от голода, конечно же, не была секретом и для самих ленинградцев. Они сталкивались и наблюдали ее на каждом шагу – дома, на работе, на улицах города, на кладбищах. По заваленным сугробами улицам, под гул артиллерийских обстрелов и завывание сирен тянулись многочисленные похоронные процессии, если их можно так назвать. Умершего завертывали в простыни или одеяло, клали на детские саночки и везли на кладбище. Такое позабыть нельзя. Смертность приобрела настолько массовый характер, что мертвых не успевали хоронить. С ноября 1941 г. бойцы МПВО стали собирать трупы на улицах, а позднее вместе с дружинницами Красного Креста стали с этой целью обходить квартиры. Зима 1941–1942 г. была в Ленинграде на редкость суровой. На улице стояли 30-градусные морозы. Скованная морозом земля не поддавалась лопате. Подходы к кладбищам были завалены трупами. Мертвых стали хоронить в братских могилах, которые отрывались экскаваторами и при помощи взрывчатки. В дни первой блокадной зимы захоронением погибших от голода ежедневно занимались около 4 тыс. бойцов МПВО, подрывников, рабочих фабрик и заводов. За первый год блокады на Волковом, Большом Охтинском, Серафимовском, Богословском, Жертв 9 января, Пискаревском кладбищах и на специально отведенных для этого площадках было отрыто 662 братских могилы общей протяженностью 20 тыс. погонных метров