Сейчас самому Карлу не помешала бы чарка для храбрости. А может и бутыль. Но он обязан был сохранять трезвый рассудок. Сейчас ему предстояло причинить боль человеку. Человеку, который ничего плохого лично ему не сделал. И даже, пожалуй, был сейчас его другом в этом обезумевшем мире. Но порох ядовит. Так было сказано во всех врачебных книгах. И единственным средством спасти поражённого было только одно. Выжечь остатки пороха из раны.
Карл собрал все силы и решительно прижал красную от жара кочергу к человеческому телу. Тело заорало. Завопило так ужасно, что Карл едва не выронил кочергу из рук. Но он должен был прижимать её. Прижимать как можно крепче. Иначе пациент умрёт. Козлы задёргались. Люди навалились, но что-то хрустнуло. И все упали оземь. Только Карл остался на ногах с остывающей кочергой в руке.
— Эй, осторожнее! — послышались голоса с земли. — Ты мне заехал башмаком по лицу. Гвоздь, заткнись уже. Док тебя уже не жжёт.
— Да кабы я знал, каково то лечение, — простонал раненый. — Скорее от него сдохнешь, чем от пули.
— Развяжите его, — молвил Карл неуверенно. — Я… осмотрю рану завтра. Сегодня уже слишком поздно. Темно, ничего не разобрать.
— Да уж, — донёсся голос Старшого с балкона. — Стерегите баррикаду, смотрите, как бы в этой темноте они не рискнули залезть к нам. Разложите костры впереди, так чтобы видеть что там.
Люди принялись за дело. Кто-то отвязывал продолжавшего тихо стонать Гвоздя, кто-то брал ружьё и шёл к баррикаде, всматриваться во тьму, туда, куда другие уже волокли дрова. Костры перед баррикадой не позволят подобраться к ней незаметно. Они будут слепить егерей, если тем вздумается заняться ночной охотой. Доносился стук молотков с крыш, где, пользуясь спасительной темнотой, сколачивали укрытия для дозорных.
— Док, — вновь позвал главарь. — Не торчи там без дела. Утро вечера мудренее, так что иди лучше спать.
Карл бросил взгляд на тонущий в тенях балкон. Старшой поманил его рукой, будто приглашал. Что ж, почему бы не принять приглашение.
Они вновь сидели за столом нотариуса.
— Прости, — сказал Старшой. — Я вспылил сегодня не по делу.
— Пустое, — ответил Карл.
— Да у тебя руки до сих пор дрожат.
— Это из-за Гвоздя. Никогда не думал, что причинять боль другому человеку так больно для себя самого.
— Ты спас его, — заверил главарь.
— Я… не уверен, — признался Карл.
Он думал сейчас про старого дурня Ханнеманна. Теперь он осознавал, что лечение безвредной водой, от которого никакого проку, пожалуй, куда безопаснее для пациента, чем та медицина, которую изучил он. По крайней мере, от водички Ханнеманна, у пациента больше шансов выжить самому. Счастье что Гвоздь был очень сильным. Любой другой умер бы от боли при таком лечении.