Июньское солнце в середине дня палило нещадно. Птичий оркестр распевался на разные голоса, заставляя воспринимать лес большим живым существом. Испаряющаяся влага, высасываемая жарой из подлесков и чащоб, превратила сам лес с его буйством зеленых красок в парную, заставляя постоянно смахивать пот, а думать только о том, как было бы хорошо залезть сейчас в прохладную воду речушки.
Верстах в трех от черниговского шляха на развилку лесной дороги на полном галопе выскочил всадник. Выскочил он прямиком на секрет десятника Белаша, наряженного со своими людьми в дозор. Белаш, воин со стажем, еще с покойным сотником Андреем участвовал в Крымском походе, был ранен, чудом остался жив и еще долго потом в одиночку добирался до родных краев. Всадника признали за своего, и по одежде, и по манере езды верхом. В седле был русич. Послышался топот копыт, к развилке мчались десятка полтора, а то и больше лошадей. Десятник сразу смекнул, славянина гонят. Всадник, не замечая секрета, нахлестывал усталую кобылу, выжимал из нее последние силы.
– Готовь луки, чую, сейчас цель появится на тропе. Стрелять по готовности! – распорядился Белаш, сам потянул стрелу из колчана, подвинулся в сторону, выбирая место так, чтоб растительность не могла помешать прицелиться.
Противник не заставил себя ждать, можно сказать, на хвосте у лошади беглеца сразу по двум направлениям развилки на тропе показались преследователи, с криками и гиканьем пуская стрелы по убегавшей цели.
– Грамотно травят бедолагу, – укоризненно, сам себе прошептал Белаш, натягивая тетиву на луке, и скомандовал в голос. – Бе-ей!
Десяток стрел одновременно сорвались в полет, выбивая зарвавшихся в азартном порыве охотников. Послышались крики боли. На землю попадали из седел убитые.
– По коням, – заревел Белаш. – В мечи их, сукиных детей!
Не так уж и много было степняков. После такого поворота судьбы десятка полтора их, развернувшись назад, нахлестывая коней, бежали без оглядки.
Настало такое время, что по земле курской малыми отрядами шакалили представители разных куреней, разыскивали прятавшихся по лесам смердов. Дружина Монзорева, не имея силы встретиться с врагом в открытом бою, третьи сутки уничтожала по лесным артериям вот таких охотников за чужим добром и людьми, помаленьку продвигаясь к самому городу Курску. Надо сказать, успехи превзошли ожидания. Ведя строгий учет, боярин пришел к выводу, что своими партизанскими методами за короткий отрезок времени они уничтожили более пятисот захватчиков, освободили десятка два мелких полонов и взяли примерно столько же караванов. Прогресс налицо!