— Ой, спасибо, Соня! — обрадовалась соседка, — сливу я у тебя возьму. А если и впрямь для всех саженцев места не найдётся, то я уверена, что соседи их у тебя с удовольствием купят.
— Спасибо вам, баба Маша, добрая вы душа! А я смотрю, у вас гостья. — Пушкарская перевела заинтересованный взгляд на Мирославу.
— Соня, — рассмеялась соседка, — это не моя гостья, а твоя!
— Моя? — удивилась Софья Михайловна, — но мы, кажется, не знакомы…
— Вот и познакомитесь, — подмигнула Мирославе баба Маша, ловко выудила два саженца алычи из кучи остальных кустиков и направилась к себе.
Пушкарская с недоумением посмотрела вслед соседке и перевела взгляд снова на Мирославу:
— Вы по какому делу? — спросила она.
— Так меня из театра прислали! — улыбнулась Мирослава, — хотят Клару!
— Ах, Клару, — облегчённо выдохнула Пушкарская, — так это во всём Таня виновата!
— Таня? — пришёл черёд удивляться Мирославе, — какая Таня?
— Так Лобецкая же!
— В чём же её вина?
— Так она же нашла время свалиться с температурой в то время, когда у Кларочки гастроли! Как нарочно подгадала! Клара бросила всё и к ней полетела!
— Таня ваша родственница?
— Подруга она Кларина! Не разлей вода!
— А как Клара узнала, что Таня заболела?
— Она сама ей и позвонила, приезжай, мол, умираю. Клара и поехала. Она мне на днях от Татьяны звонила. Вроде той стало получше, но одну её ещё оставлять нельзя.
— А что, за Таней больше некому ухаживать?
— Одна она, как перст, — сокрушённо вздохнула Софья Михайловна. — Сначала-то они жили в нашем дворе. А потом просто как мор напал на семью, не стало бабушки, дедушки, матери и отца Тани, а затем и старшая сестра Тани ушла. Жаль девчонку, сил нет! — Софья Михайловна смахнула кончиком носового платка, которым только что стирала пот со лба, крошечную слезинку, выкатившуюся из её правого глаза.
— И теперь Таня не живёт в вашем дворе?
— Нет, продала она квартиру и купила себе домик в Невельском.
— А где это?
— В пригороде Волчеморска, рукой подать.
— Но всё равно Клара не должна была уезжать самовольно.
— Так она договорилась с Раей, что она её подменит. Невелика у Клары роль, — Пушкарская грустно вздохнула.
— Софья Михайловна! — решила блефовать Мирослава, — но Клара должна была хотя бы режиссёра поставить в известность.
— А то вы не знаете, какой деспот ваш Альфред Фёдорович! Он же настоящий Карабас Барабас! Сказал бы Кларочке, что пусть её подружка хоть ноги протянет, ему нет до этого дела. И баста!
— Вася… — машинально проговорила Мирослава.
— Не Вася, а Гульнов!
— Гульнов?
— Вы что, не помните, какая фамилия у вашего режиссёра?! — Пушкарская посмотрела на Мирославу с подозрением.